Главная

Что происходит на сеансах детского психоанализа

2023-10-03T08:35:22+00:00

Многие знают, что основателем психоанализа является Зигмунд Фрейд. Он считал, что тяжелые мысли и переживания из детства подавляются, но продолжают влиять на наши чувства и поступки во взрослом возрасте. Большой вклад в развитие теории и практики детского психоанализа внесла его дочь Анна Фрейд, известный педагог своего времени и детский психолог. Сейчас ее назвали бы детским психоаналитиком.

В наше время психоаналитически ориентированный терапевт или детский аналитик владеет глубокими знаниями в области понимания функционирования психики взрослых и детей. Ориентируется как в норме и в патологии психического развития согласно возрастной динамике. Способен глубже понимать проблемы человека, и быть эффективным в оказании помощи пациентам разного возраста. Подготовка такого специалиста занимает долгие годы и, по сути, не заканчивается никогда.

Во время сеансов детского психоанализа специалист играет и разговаривает с ребенком-пациентом. Маленькие дети еще не могут понять, что с ними происходит, не могут выразить словами свои чувства и мысли. Они не говорят о своих желаниях и трудностях, но к счастью, у специалиста есть прекрасный способ узнать о том, что дети чувствуют и думают - через игру. Поэтому в кабинете детского аналитика вы всегда увидите стеллаж с игрушками, наборы карандашей, мелков, бумагу, пластилин, иногда специальную песочницу с мокрым и сухим песком – все эти предметы служат для проведения диагностики, а затем психотерапии с детьми.

Наблюдаю за игрой ребенка в кабинете, специалист может понять две важные вещи:

- как ребенок выражает и реализует свои желания;

- как он пытается справиться с трудностями жизни, проигрывая по много раз особенные, чаще всего тревожные для него ситуации.

Чем младше ребенок, тем больше времени психотерапевт отводит для свободной игры ребенка. С возрастом разговоры занимают больше времени, а игра всё меньше интересует ребёнка. Подростки, как правило, предпочитают общаться с психологами «по-взрослому» - они разговаривают, обсуждают свои проблемы и трудности. Некоторые ребята сопровождают свою беседу рисунками, что является дополнительным материалом для размышлений для психолога-аналитика.

С какими проблемами работают детские психоаналитические психологи (психотерапевты)?

• Агрессивность, гиперактивность с нарушением внимания;

• Поведенческие проблемы: непослушание, упрямство и капризы, трудности в общении, воровство, лживость;

• Расстройство пищевого поведения: анорексия, булимия, ожирение;

• Депрессия и самоповреждения;

• Ночные и дневные кошмары и страхи, фобии;

• Навязчивые действия и мысли;

• Повышенная тревожность у ребенка;

• Психосоматические проблемы у детей (диабет, боли в животе, головные боли, нарушение сна);

• Посттравматические стрессовые состояние и психические травмы (насилие, буллинг, травля);

• Переживание утраты и потерь;

• Трудности в отношениях с родителями;

• Невротические состояния (тики, энурез, энкопрез, заикание);

• Вопросы гендерной и половой идентичности;

Заикание у детей и взрослых. Взгляд психоаналитического психолога

2023-10-03T08:34:52+00:00

Заикание начинается в том возрасте, когда ребенок делает первые попытки овладеть речью, как средством коммуникации. Достаточно заметен этот симптом становится в около 3-5 лет, и может закрепиться на всю жизнь или возникать и исчезать в связи с определенными жизненными обстоятельствами. У мальчиков заикание встречается чаще, чем у девочек. Взрослых заикающихся вы встретите реже, чем детей. Как правило, чем старше становится человек, тем симптомы заикания его меньше беспокоят. Если ребенок перешагнул рубеж 7-8 лет, то стойкого, закрепившегося заикания у него не будет.

Формально принято выделять две формы заикания: тоническую, когда из-за длительного напряжение мышц лица происходит непроизвольная пауза, либо какой-то звук растягивается и клоническую, характеризующуюся частыми и навязчивыми повторениями отдельных звуков, слогов или слов. Встречается и смешанная форма, объединяющие оба тип заикания.

Можно заметить, что ребенок в спонтанной речи часто повторяет слоги или слова и это легкий тип заикания. Если же малыш заикается во время диалогов и монологов, то это средний по тяжести тип заикания. И, наконец, тяжёлое течение – это достаточно сильное заикание, которое сопровождается судорогами гортани, лицевых мышц и ощущением, что не хватанет воздуха.

Единого мнения по поводу точной причины развития заикания нет. Есть разные взгляды на происхождение этого недуга: наследственная предрасположенность, патологии при вынашивании ребенка, травмы при рождении, сильный испуг чего-либо, личностные психологические особенности самого ребенка, особенности воспитания и психоэмоциональная обстановка в семье. Можно встретить и такие нелепые причины, как ранее изучение ребенком иностранного языка, слуховая амнезия или физиологические особенности речевого аппарата ребенка.

С психоаналитической точки зрения заикание — это функциональное нарушение речи, когда противоположные желания сходятся в одной точке. Человек одновременно хочет и не хочет говорить. Сознательно он намерен что-то сказать, но также присутствует и бессознательная причина нежелания/страха говорить. У ребенка, например, это может быть бессознательное желание сказать непристойное слово, таким образом выражая свои агрессивные импульсы, но воспитание и запреты родителей не позволяют это делать.

Обычно заикание провоцируется или усиливается двумя обстоятельствами, во-первых, трудно говорить в присутствии авторитетных фигур, во-вторых, когда необходимо отстоять свою точку зрения.

Также на бессознательном уровне может закрепиться мысль, что «слова могут убивать», и тогда необходимо быть осторожным при использовании этого грозного оружия. В сознании все переворачивается. Человек, испытывая чувство вины за агрессивные импульсы и «убивает» уже собственные слова.

Существуют и другие бессознательные причины, формирующие этот симптом, например, и это может показаться странным, получение приятных ощущений от многократного повторения определенных звуков. Это самые первые губные звуки ([п], [м], [б]), при произнесении которых учавствуют те же мышцы, что и при сосании материнской груди или бутылочки.

С заиканием могут быть связаны и многочисленные вторичные выгоды. Трудно себе представить, что заикающийся человек может получать выгоды от своего симптома, но это так. Так как говорение — это средство коммуникации, то запинки так или иначе привлекают внимание. Нередко заикающиеся вызывают у окружающих сочувствие, жалость, сопереживание и этим можно пользоваться. Поэтому у ребенка или взрослого, страдающего этим недугом, можно обнаружить большое количество инфантильных (детских) черт. Также на глубинном уровне заикание позволят удовлетворить злость и агрессию, которых у заикающихся достаточно много. Например, не редко можно наблюдать, как заикающийся буквально приковывает и парализует своего слушателя, который вынужден терпеливо и вежливо слушать запинающуюся речь. Это и есть бессознательный акт выражения агрессии - как бы силой заставить собеседника предоставить пространство для ораторства. Именно поэтому психоаналитики проводят параллель между заиканием и эксгибиционизмом. В этом месте можно думать о том, насколько важно родителям предоставлять ребенку место для рассуждений и высказываний вслух не оговаривая, не высмеивая и не обесценивая его речь.

Хочу также отметить, что почти все заикающиеся достаточно амбициозные люди, это сверхкомпенсаторная реакция на симптом. Например, Демосфен, пророк Моисей, король Георг VI, Уинстон Черчилль, Брюс Уиллис, Мэрилин Монро не единственные, кто стали выдающимися ораторами или сделали речь профессиональным инструментом.

Всем заикающимся показана психотерапия. Психоаналитическая же терапия детей и взрослых весьма эффективна, если сам пациент или родители ребенка-пациента согласны на длительную (от года) работу с психологом. Так как корни этого симптома находятся в раннем нарушении взаимодействия матери и ребенка, то психоаналитическая терапия в первую очередь лежит в области проработки именно прегениальных (оральных) областей психики. Терапевту приходится иметь дело не только с оральной фиксацией (удовольствие через «смокование» звуков и слов), а также с анальной фиксацией (заикание, как аналогия с запором - средством удерживать слова внутри себя). Безусловно в лечении заикающегося терапевт столкнётся и с нарциссической проблематикой пациента. Надо отметить, что сопротивление к выздоровлению у этой группы пациентов очень велико.

Все эти глубинные проблемы заикания делают психоаналитическую терапии процессом не быстрым, с регрессивными периодами. Однако, результат, достигнутый в ходе психоанализа или психоаналитической терапии весьма стойкий с минимальным количеством рецидивов.

В заключении хочу подчеркнуть, что заикание это не дефект речи, а инфантильный психоневроз. Если у ребёнка замечены первые запинки в речи, его не стоит ругать или заставлять говорить «хорошо», это лишь усугубит начинающуюся проблему и может сделать малыша пугливым, сверхчувствительным и замкнутым. По возможности надо помочь сублимировать его деятельность и энергию, например, в игру и обратиться к специалисту за коррекцией. Чем раньше начато лечение, тем быстрее происходит освобождение от симптома.

Семь шагов, которые нужно предпринять, если вы хотите заставить вашего супруга измениться

2023-10-03T08:32:20+00:00

Бэйдер Э.

Пирсон П.

Каждый хотел бы что-то изменить в своем партнере. Вам как терапевту известно, что самые значительные улучшения в отношениях пары происходят тогда, когда оба человека меняются и растут. Отношения в паре представляют собой интересный парадокс. Подталкивая друг друга и требуя друг от друга изменений, партнеры подстегивают процесс роста. Это подталкивание и этот вызов могут привести к положительным эволюционным изменениям и смягчению защит. Однако слишком часто просьба об изменении выражается в контролирующей, требовательной и самоуверенной манере. Такие требования приводят к борьбе за власть и очень болезненным взаимодействиям.

Но иногда желание одного супруга увидеть в своем партнере изменения законно. И этот план может помочь. Мы предлагаем вам использовать его в работе с вашими парами.

Ниже приводится семишаговый процесс, вызывающий изменения в вашем партнере. Ключ к успеху состоит в том, что этот процесс формирует у вашего партнера желание измениться, не создавая при этом чувства принуждения.

Что нужно делать.

1. СОСТАВЬТЕ СПИСОК из трех видов поведения вашего партнера, которые вас раздражают. Например, он устраивает беспорядок в доме; он дуется; не участвует в ведении домашнего хозяйства, и т.д. Затем выберите одну проблему, по которой ваш партнер с наибольшей вероятностью откликнется на ваш дискомфорт. Ваши шансы на успех значительно вырастут, если вы сфокусируетесь в определенный момент времени только на одной проблеме. Давайте выберем здесь одну большую проблему и скажем, что ваш партнер не выполняет свою часть работы по дому.

2. ОПИШИТЕ ПРОБЛЕМУ четко и подробно. Сюда входит то, что делает партнер и как вы реагируете на проблему. Например: «Дорогой, мне нужно обсудить с тобой одну проблему. Когда ты приходишь домой с работы и садишься читать газету, переодеваешься, включаешь новости, разговариваешь по телефону и при этом не смотришь вокруг и не видишь, что дети капризничают и орут, голодные, а я вся в мыле готовлю ужин, ты кажешься мне слепым и бесчувственным болваном. Эта проблема существует уже больше года, и особого улучшения не предвидится».

3. ОПИШИТЕ ВАШУ РЕАКЦИЮ на проблему. «Когда ты так невнимателен, я начинаю думать, что ты заботишься в первую и главную очередь о своих потребностях, и включаешься только тогда, когда это тебе удобно. Я сержусь, мне одиноко и обидно. Когда я так себя чувствую, я в конце концов охладеваю к тебе и воздерживаюсь от любых искренних проявлений любви. Мне не нравится то, как я реагирую, но именно так я делаю.

Вот «формула», по которой можно описывать проблему.

А) Вы уточнили, что означает «не выполняет свою работу по дому», приведя конкретные примеры.

Б) Вы привели свою реакцию, сказав «когда ты делаешь то-то (его поведение), я думаю, ______ (ты невнимателен) и чувствую _______ (сержусь, одиноко, обидно), и тогда я _____________ (не проявляю свою любовь). Важно детально объяснить партнеру, какова ваша реакция на его поведение, представляющее собой проблему. Особенно важно, чтобы он знал, что вы делаете, когда так думаете и чувствуете. Таким образом ваш партнер узнаёт, какие последствия имеет для него подобное поведение. Говоря о своей реакции, укажите, какой смысл имеет для вас эта проблема. Например, если он не выполняет свою работу по дому, для вас это означает, что вы нелюбимы, неуважаемы и неценимы.

4. БУДЬТЕ ЭМПАТИЧНЫ. Скажите вашему партнеру, почему, как вы считаете, ему будет трудно изменить нежелательное поведение. Таким образом вы дадите ему знать, что видите проблему с обеих сторон и что вы хорошо понимаете и правильно воспринимаете то, что вы просите его изменить. Например: «Дорогой, я думаю, что тебе трудно включиться в домашние дела, когда ты приходишь домой, потому что ты очень устал и тебе нужно некоторое время, чтобы восстановиться. Я думаю, что просить тебя браться за дела так энергично, как я того хочу – это значит просить очень много».

5. РАССКАЖИТЕ, КАК ВЫ БУДЕТЕ ПОМОГАТЬ. Потому что вы не «просто» собираетесь попросить и далее надеяться на лучшее (это не увенчалось успехом в прошлом, равно как и уговоры, и придирки), и следующий шаг – это рассказать, что вы будете делать, чтобы помочь вашему партнеру совершить то изменение, которого вы хотите. Например, «Дорогой, для меня так важно, чтобы ты включался в дела, когда ты приходишь домой, что я буду ______________ (впишите сюда то, что, по вашему мнению, будет для вашего партнера хорошей мотивирующей силой, помогающей ему желаемым образом измениться)

6. СПРОСИТЕ, СОГЛАСЕН ЛИ ОН осуществить изменение, о котором вы просите. Он может согласиться полностью или частично или вообще не согласиться с вашей просьбой. Он может сказать вам «нет», но с большей готовностью рассмотрел бы возможность изменения, если бы вы предложили другой мотив или стимул. Затем вы можете решать, стоит ли это ваших усилий.

7. ВЫЯСНИТЕ, ПОЧЕМУ. Независимо от того, хочет ли партнер измениться или нет, спросите его, почему. Знание о том, почему он согласен измениться, поможет вам понять, каковы его мотивы. Тогда вы сможете лучше поощрять его в будущем. Если он не хочет меняться, знание причины поможет вам определить, как двигаться вперед. В этом случае у вас все равно есть еще две возможности. Во-первых, вы можете спросить, временное ли это условие или постоянное. Если кажется, что на данный момент изменения не будет, дайте ему знать о последствиях, – что вы чувствуете, думаете и делаете, – и пока оставьте это. Вторая возможность заключается в том, чтобы перейти ко второй проблеме из вашего списка и повторить приведенную выше последовательность.

Когда вы даете парам эту информацию, «Семишаговый подход к поощрению изменений в вашем партнере», они обретают и необходимый инструмент, и мотивацию к тому, чтобы двигаться вперед. Если вы поможете им пройти эти шаги в первый раз на сессии, они будут лучше подготовлены к тому, чтобы продолжать развиваться дома. Вы также увидите, что пары, которые работают над этим дома, приходят на следующую встречу с новыми насущными вопросами для обсуждения с вами.

Источник: https://psyjournal.ru/articles/sem-shagov-kotorye-nuzhno-predprinyat-esli-vy-hotite-zastavit-vashego-supruga-izmenitsya

Лучшие психотерапевты - что они за люди?

2023-10-03T08:30:23+00:00

Коттлер Дж.

Комментарий: Глава из книги "Совершенный психотерапевт. Работа с трудными клиентами", вышедшей в серии "Золотой фонд психотерпии" в издательстве "Питер"

Все элементы психотерапевтической практики, о которых шла речь в предыдущей главе, являются обязательными. Вместе с тем существуют факторы, не вписывающиеся в рамки той или иной теории, - это личностные особенности успешно работающих психотерапевтов. Некоторые качества присущи большинству эффективных терапевтов, независимо от того, где и какими методами они работают.

В то время как мы спорим между собой об универсальности тех или иных личностных качеств, клиенты решают этот вопрос без труда и с ходу готовы назвать наиболее привлекательные черты психотерапевта. "Это качества, присущие хорошему родителю и достойному человеку, который достаточно хорошо знает себя и умеет взаимодействовать с другими людьми, собственные проблемы не мешают ему общаться с клиентом. Его отличают теплота и эмпатия; враждебность и деструктивное поведение ему несвойственны. Кроме того, обязательны знания и профессиональные навыки, а также готовность проявить сочувствие, что помогает наладить сотрудничество с другими людьми" (Strupp, 1973, p. 2).

Хотя собственно стиль работы вряд ли можно считать единственной движущей силой терапевтических изменений клиента, не вызывает сомнений, что личностные качества и темперамент психотерапевта, которые проявляются во время сессий, имеют большое значение для пробуждения заинтересованности клиента, лучшего восприятия им новой информации с последующим изменением поведения. Если оглянуться на прошлое и попытаться вспомнить людей, которые оказали наибольшее влияние на нашу жизнь, в памяти немедленно всплывают их лица. Эти люди когда-то вдохновляли нас не только своими словами и делами, они обладали некоей харизмой. Во всяком случае, так было в мою бытность студентом и клиентом: поначалу меня привлекали не конкретные идеи или теории; влияние наставников, на которых хотелось быть похожим, - вот что имело решающее значение. В действительности, подобно многим своим коллегам по профессии, я начал заниматься психотерапией благодаря влиянию, которое оказала на меня в детстве моя психотерапевт. Мне очень хотелось быть такой, как она, уметь не только помочь самому себе, но и оказать помощь другим.

Личность психотерапевта как образец для подражания

Клиенты стремятся к личностному росту и при этом хотят быть похожими на своих психотерапевтов. Их привлекает спокойствие, мудрость, умение себя контролировать, уверенность в своих силах, которые демонстрирует психотерапевт. Клиенты хотят быть столь же сведущими, как терапевт, и вести себя так же. Они часто перенимают его привычки, манеру говорить. Жизненные ценности корректируются в соответствии со взглядами наставников.

Во всех психотерапевтических подходах в той или иной форме используется модельный эффект личности психотерапевта. Сторонники социального научения пользуются этим эффектом для запуска процессов заместительного научения. В поведенческой психотерапии с его помощью подкрепляется научение путем подражания. Психоаналитики делают акцент на процессах идентификации, которые происходят в рамках позитивного переноса. Когнитивные психотерапевты демонстрируют варианты внутреннего монолога (self-talk), а экзистенциальные терапевты раскрывают перед клиентами собственную индивидуальность.

Если клиенты общаются с психотерапевтом в течение продолжительного времени, это происходит не только потому, что их устраивают результаты терапии, то есть изменения, которые они наблюдают в себе, но и из-за притягательности личности психотерапевта. Психотерапия вообще опирается на эффект специфического влияния поведения терапевта, вызывающего у клиента стремление ему подражать.

В классическом фильме "Глория" показаны особенности различных психотерапевтических подходов: в течение одного дня Карл Роджерс, Фриц Перлз и Альберт Эллис провели интервью с одной молодой женщиной. Были выявлены значительные различия в терапевтическом стиле, в частности касающиеся отправных точек психотерапии, личностных особенностей, степени директивности, типа и частоты вербальных высказываний. Бергин (Bergin, 1980) заинтересовался удивительным фактом - сравнительно одинаковой эффективностью работы этих трех ведущих психотерапевтов, и попытался выделить общие составляющие их подходов. Он отметил, что все три терапевта действительно имели несколько общих черт. Все они были признанными специалистами в своей области, поэтому пользовались авторитетом и влиянием в глазах клиентки. Каждый из них был абсолютно убежден в собственной правоте и действенности своего подхода. Несмотря на то, что все работали по-разному, клиентка сочла каждый психотерапевтический подход по-своему эффективным.

При сравнении работы выдающихся психотерапевтов психоаналитического и поведенческого направлений (Sloane et al., 1975) также было обнаружено удивительное сходство. К такому же выводу пришли и другие исследователи (Schоn, 1983), отметившие разночтения между официальной теорией (что клиницисты говорят о своей работе) и ее практическим применением (что в действительности происходит во время сессий). На деле исследователи пришли к выводу, что клиенты считают психотерапевтов - представителей обоих направлений - обладателями сходных качеств и находят эти качества обязательными предпосылками успешной психотерапии. По мнению клиентов, эффективные психотерапевты: 1) привлекательны как люди (что психоаналитики считают совершенно неважным) и 2) помогают клиенту понять самого себя (чему, в свою очередь, не придают значения сторонники поведенческого подхода). Кроме того, для хорошего психотерапевта важно быть понимающим, уверенным в своих силах, квалифицированным специалистом, способным помочь клиенту постепенно обрести уверенность в себе.

Исходя из всего этого, а также учитывая результаты других исследований, которые свидетельствует в пользу существования универсальных терапевтических принципов, действующих в рамках всех теоретических подходов, Бергин (Bergin, 1980) пришел к выводу, что психотерапевты придают особую важность используемым техникам, в то время как клиентов гораздо больше привлекают личные качества психотерапевта. Таким образом (Bergin, 1980, p. 140), "становится понятным, что в различных психотерапевтических подходах используются сходные процедуры или взаимодействия, которые-то и оказывают воздействие на клиента, хотя при формальном описании того или иного подхода им уделяется сравнительно мало внимания".

Большинство эффективно работающих психотерапевтов предстают перед клиентом в образе чрезвычайно привлекательного, уверенного в себе, контактного человека: "Поведение эффективного психотерапевта включает в себя, прежде всего, постоянную демонстрацию заботы и внимания, причем такое позитивное отношение постепенно интернализуется излишне самокритичным пациентом; во-вторых (одновременно), проявление внутренней силы и мудрости (умения разрешать проблемы), что также будет со временем интернализовано; и, в-третьих, передачу пациенту новой системы ценностей, позволяющей конструктивно решать жизненные проблемы" (Decker, 1988, p. 60).

Стремление клиентов подражать своим психотерапевтам позволяет объяснить, почему такие разные клиницисты, как, например, Зигмунд Фрейд и Фриц Перлз, работали одинаково успешно. После этого стоит ли удивляться тому, что Эллис, Сатир, Роджерс или Франкл также добивались хороших результатов, хотя, на первый взгляд, между ними нет ничего общего. Вопрос заключается в том, почему людям становится лучше, когда вы отражаете их чувства или вскрываете иррациональный характер их убеждения, интерпретируете сновидения или разыгрываете по ролям основные конфликты, подкрепляете какое-либо поведение или же перестраиваете структуру семьи?

По-видимому, имеет значение не только, что эффективный психотерапевт делает, но и что он собой представляет. Выдающихся психотерапевтов объединяет то, что все они являются сильными личностями. Они относятся к тем людям, которые буквально излучают положительную энергию. Они активны, полны энтузиазма, обладают острым умом и высокой подвижностью, умело пользуются своим, как правило, красивым голосом. В обществе большинства хороших клиницистов находиться одно удовольствие. Они обладают теми качествами, которые другие люди желали бы иметь.

Безусловно, процесс идентификации у клиента в различных терапевтических системах идет по-разному. Иногда это происходит в форме спланированного вмешательства, например при демонстрации психотерапевтом конкретного поведения в той или иной роли или в ходе десенсибилизации. Гораздо чаще клиент постепенно учится в процессе психотерапии, если чувствует уважение к своему наставнику или восхищается им. Так, клиент поначалу наблюдает за тем, как поведен- ческий психотерапевт четко и ясно излагает свои взгляды, а затем сам пытается в обычной жизни вести себя сходным образом. Экзистенциальный терапевт делится своими чувствами в отношении клиента, подталкивая его к большей открытости. Сторонник рационально-эмотивной психотерапии избегает употребления некоторых слов (следует, должен и т. д.) и отдает предпочтение фразам типа "Я хочу", а со временем и его клиент начинает делать то же самое. Гипнотизер - последователь Эриксона - рассказывает клиенту притчу-метафору, чем помогает идентифицироваться с протагонистом, разрешающим сходные проблемы. Процесс идентификации идет и без специфического применения принципов моделирования, при этом клиент копирует те качества психотерапевта, которые кажутся ему наиболее привлекательными.

Полноценно функционирующий психотерапевт

Результаты практических наблюдений (Luborsky et al., 1971; Garfield, 1980; Lambert, Shapiro & Bergin, 1986) позволяют утверждать, что эффективно работающие психотерапевты, как правило, обладают хорошим душевным здоровьем и успешно разрешают собственные проблемы. Эти качества хороши не только для того, чтобы иметь возможность демонстрировать их клиентам в качестве образца для подражания. Уверенный в себе, уравновешенный человек лучше контролирует собственное поведение, что так важно во время сессий.

Психотерапевту требуется недюжинная сила воли, чтобы отказаться от удовлетворения собственных потребностей за счет клиента. Это может принимать различные формы: от безобидного, не имеющего отношения к существу проблемы вопроса с целью удовлетворения любопытства до подталкивания клиента к чрезмерно откровенным высказываниям и даже отыгрывания эротических, враждебных импульсов или стремления манипулировать.

Психотерапевту следует контролировать себя на всех этапах терапевтического взаимодействия, в частности, наблюдать за собственным поведением, не отвлекаться на посторонние мысли, говорить четко и по существу, не переводить разговор на себя. Такая самодисциплина требует высокой эмоциональной стабильности и развитых навыков межличностного общения.

Благодаря тому, что хорошие психотерапевты являются, прежде всего, полноценными людьми, они способны эффективно функционировать в разнообразных ситуациях и могут наглядно продемонстрировать все, к чему призывают других. В классическом определении эффективно работающего психотерапевта как полноценного человека Каркхуфф и Беренсон (Carkhuff & Berenson, 1977, p. 272) формулируют свое кредо: "Чтобы предъявлять требования себе и, соответственно, другим, следует быть полноценным физически, эмоционально и интеллектуально. Каждое из этих измерений тесно связано с другими. При достижении наивысших уровней по всем трем измерениям человек начинает функционировать полноценно, то есть представляет собой нечто большее, чем сумма этих трех измерений. С этого момента в силу вступают законы космологии, которые и управляют его жизнью. Физическая сила помогает ему защитить любимых людей. Эмоциональная зрелость позволяет отстаивать свои убеждения. Развитый интеллект дает возможность приносить пользу людям".

Я все больше убеждаюсь в том, что польза от психотерапевтического вмешательства не определяется используемой при этом теорией или набором определенных техник. Эффективные психотерапевты известны среди представителей практически всех известных теоретических подходов. Имеется множество доказательств действенности различных вмешательств, техник и стратегий - от гипнотерапии и биоэнергетики до психоанализа в его классическом варианте.

По-видимому, не имеет большого значения, ведется ли работа с беспокоящей клиента симптоматикой или лежащей в ее основе психодинамикой, делается ли акцент на поведении, когнитивных процессах или эмоциях, много говорит психотерапевт или мало. Действительно имеет значение сама личность психотерапевта: любой целитель испокон веку обладал харизмой и авторитетом, умел увлечь других своей идеей, повести за собой. Именно поэтому врачеватели со времен Гиппократа и Сократа и до выдающихся клиницистов прошлого века наглядно демонстрировали свои способности. Действительно, такие знаменитые психотерапевты, как Фрейд, Юнг, Адлер, Салливен, Райх, Лакан, Кохут, Эллис, Роджерс, Перлз, Вольпе, Лазарус, Берн, Франкл, Мэй, Эриксон, Хейли делали то же самое - оставаясь самими собой, позволяли себе импровизировать, разрабатывали собственный стиль психотерапии с учетом своих сильных сторон. Каждый из них ощущал неудовлетворенность существовавшими на тот момент подходами, поэтому предпринимал попытки создать собственный, отвечающий конкретным интересам и позволяющий достичь поставленных целей. То же самое можно сказать обо всех эффективно работающих психотерапевтах. Обстановка, костюм, каждая деталь офиса предназначены для создания комфортных условий, позволяющих клиницисту быть самим собой.

Хотя психотерапевты сильно отличаются по личностным характеристикам от склонных к театральным эффектам "актеров" до "компульсивных" и методичных перфекционистов, от сдержанных и легких в общении до сверхактивных и многословных, вместе с тем существуют особенности, которые присущи большинству совершенных психотерапевтов. Именно об этих качествах врачевателя и пойдет речь в следующем разделе.

Влияние сильной личности

Наиболее важной и незаменимой составляющей, по-видимому, является сила личности психотерапевта, придающая вес его словам и поступкам. Эта сила исходила от наиболее выдающихся представителей нашей профессии, что оказывало значительное воздействие на клиентов, учеников и коллег. Кто стал бы к ним прислушиваться, не обладай они особой энергетикой и человеческой привлекательностью, которые наполняли жизнью их идеи?

Эффективность психотерапии определяется умением клинициста привлечь и удержать внимание слушателя. В связи с этим сложнейшая задача для психотерапевта - не впадая в нарциссизм и не занимаясь саморекламой, позволить себе проявиться как личности. Внутренняя сила и уверенность - вот что привлекает клиентов. При этом психотерапевт не должен подавлять других, постоянно напоминая о своих обширных знаниях и уникальных навыках. Речь идет об особом сочетании доброй силы со сдержанностью и достаточной скромностью, чтобы не привлекать к себе внимание. Это так называемая сила духа, сродни описанной Пеком (Peck, 1978, p. 284-285), которая "направлена на самого ее обладателя, то есть власть над собой, которая не имеет ничего общего со стремлением подчинять других. …Это способность принимать ответственные решения. Это сознательность".

По мнению Кохута (Kohut, 1971), основу влияния на окружающих составляет "религиозный порыв" (religious fervor) и "внутренняя святость" (inner saintliness) психотерапевта. На протяжении истории наиболее авторитетными личностями считались те, которым удалось оказать сильнейшее влияние на жизнь других людей. В их числе величайшие философы, такие как Конфуций, Платон, св. Августин, политики и мыслители Ленин, Ганди, Джефферсон, выдающиеся религиозные деятели Магомет, Иисус, Моисей, а также знаменитые врачеватели.

Роль Фрейда в развитии психотерапии в значительной мере определялась "его внушительной личностью и убедительными работами. Это был человек с поистине неиссякаемой энергией, считавший сон помехой в творчестве. Он был превосходным собеседником, говорил ярко, убедительно, прекрасно владел как устным, так и письменным словом. Достойнейший человек, он заслуживал того доверия, которое ему оказывали. Помимо своих новаторских идей о роли бессознательного, сновидений, сексуальности в развитии человека он обладал способностью вызывать доверие окружающих. Редко автору новаторских идей удается сплотить вокруг себя плеяду столь же блестящих учеников. Юнг, Ранк, Закс, Абрахам, Ференци, Адлер и даже собственная дочь Фрейда Анна, в конце концов ставшие родоначальниками своих оригинальных подходов, пришли в психотерапию благодаря Фрейду. Испытав воздействие харизматической личности Фрейда, его студенты и ученики получили доступ к целительным силам, заложенным в них самих.

Нравится нам это или нет, но быть психотерапевтом в глазах клиента значит обладать некоей магической силой специалиста и гуру. В процессе психотерапии происходит так называемое самоисцеление клиентов в результате постепенной передачи им такой силы. Вот как этот процесс описан одним начинающим психотерапевтом, который впервые стал свидетелем подобного превращения.

Фундаментом, на котором строились терапевтические отношения, была власть. Клиентка пришла ко мне с намерением передать себя в мою власть. Ей уже пришлось иметь дело с целым рядом целителей. Коль скоро я сделался наиболее значимым человеком в ее жизни, она начала по фрагментам передавать мне то, что раньше находилось во владении других психотерапевтов. Я стал играть в ее жизни пугающе важную роль. Всякий раз она приходила ко мне, предлагая мне взять на себя ответственность за очередной ее поступок. И всякий раз я отказывался: "Благодарю вас. Мне достаточно того, что я имею, вы и без меня справляетесь".

Было интересно и в то же время страшно поддерживать отношения с человеком, который передал мне всю власть над собой. Вспоминаю, как время останавливалось, когда она замирала в ожидании моих слов или действий. Было странно осознавать, что мне под силу попросить ее сделать что угодно, и она с готовностью подчинится. Временами такая абсолютная власть меня пьянила, а иногда я вдруг начинал ощущать свою беспомощность и полное отвращение.

Я прилагал определенные усилия, чтобы наши взаимоотношения оставались в рамках терапевтических. Я всячески отклонял ее "вы заставили меня", "вы спасли меня", "вы причинили мне боль" и переадресовывал их ей. Мне приходилось сдерживать гнев клиентки, поскольку я, вопреки ожиданиям, не желал брать на себя ответственности за ее жизнь. Мы работали с ней до тех пор, пока она не убедилась в том, что я могу всего лишь помочь ей проработать ее собственные проблемы, но не решить их за нее. Много месяцев спустя она поняла, почему я отклонил ее обвинение в том, что ей пришлось пережить ужасную неделю из-за отмены мной очередной сессии. Еще через два месяца клиентка, наконец, осознала, что я никогда не соглашусь взять на себя ответственности за ее жизнь. Она пришла абсолютно расстроенная и спросила у меня, что ей делать. Указав на дверь, я ей сказал: "Меняйтесь!"

В настоящее время она полностью отвечает за собственную жизнь и рада этому. Иногда я со страхом думаю, что было бы, если бы я не устоял перед ее настойчивыми предложениями. Размышляя над этим случаем, я понял, что, помимо проблемы власти над клиентом, существует не меньшая проблема - подпасть под власть клиента. Я понял, что обязанность психотерапевта состоит не только в том, чтобы помочь клиентам принять на себя ответственность за свою жизнь, но и в том, чтобы остаться самим собой.

Сильная личность психотерапевта внушает клиентам веру в самих себя, в свою способность противостоять негативным импульсам. Благодаря этой же силе психотерапевт может воздействовать на убеждения и поведение клиента.

Сила убеждения и влияние в терапевтических отношениях

В своей известной работе, посвященной роли убеждения в терапии, Франк (Frank, 1973) впервые указал, что во все времена основным качеством профессиональных целителей была способность убеждать. Древние терапевты - жители каменного века - сверлили отверстия в черепах психически больных, чтобы овладевшие ими демоны могли выбраться наружу. Позднее Гиппократ, а за ним представители религиозных, мистических, философских и научных направлений вплоть до сегодняшнего дня также предпринимали попытки воздействовать на своих подопечных, убеждая их отказаться от той или иной ложной идеи и по-новому взглянуть на жизнь, что, с точки зрения целителя, было более конструктивно.

Бойтлер (Beutler, 1983) видит функции психотерапевта преимущественно в том, чтобы убедить клиента принять его (психотерапевта) точку зрения на окружающую действительность. Хороший психотерапевт обладает развитыми навыками убеждения, поэтому его клиенты сравнительно легко сдают прежние позиции и начинают мыслить по-новому, более продуктивно. Как подчеркивает Франк, психотерапевт уполномочен обществом и государством заниматься переубеждением клиентов: если клиенты перестанут причинять вред себе и другим и начнут вести себя более конструктивно, общество только выиграет. Большинство психотерапевтов сходятся во мнении, что клиентам станет лучше, если они:

- больше узнают о себе, своем функционировании и его устойчивых закономерностях, причинах того или иного поведения и поставят перед собой четкие цели;

- перестанут жалеть себя и примут на себя ответственность за свою жизнь;

- смогут наладить близкие отношения с другими людьми, позволят себе испытывать любовь, привязанность в межличностных отношениях;

- перестанут жаловаться на то, что не в силах изменить, а взамен сконцентрируются на том, что находится в их власти;

- перестанут чрезмерно тревожиться, огорчаться, стесняться, будут лучше спать и больше заботиться о своем здоровье.

К этому перечню можно добавить один-два пункта на свое усмотрение и попытаться убедить клиента в необходимости следовать этим принципам. Если психотерапия, по большому счету, представляет собой лишь процесс убеждения, когда клиента уговаривают отказаться от ошибочных суждений и принять другие, более конструктивные, тогда наиболее эффективно должен работать тот, кто говорит убедительнее других. Не секрет, что обладающие даром убеждения клиницисты преуспевают также в вербовке сторонников своих терапевтических подходов среди других психотерапевтов.

Безусловно, все без исключения психотерапевты способны убедить своих клиентов, что целесообразно избавиться от симптомов и попробовать вести себя как-либо иначе. Однако если считать себя не только эффективным психотерапевтом, в смысле способности убеждать и оказывать влияние, но и специалистом с определенными этическими принципами, то это "иначе", которое мы предлагаем своим клиентам, должно соответствовать их собственной, а не психотерапевта, системе ценностей, при этом психотерапевту должно хватить скромности, чтобы не плодить собственные подобия.

Все потенциальные властители дум, не только психотерапевты, но также политики, писатели и другие авторитетные люди, должны быть внимательны к тому, как используется их способность убеждать. Действительно эффективно работающий психотерапевт способен воспользоваться своим влиянием, чтобы предоставить клиенту больше свободы.

Хотя нам представляется, что ненужные страдания должны быть устранены, только клиент вправе решать для себя, что входит в понятие "ненужные". Действительно ли не нужна вина или скорбь, а что если они помогают проработать волнующие клиента проблемы? В процессе доверительной беседы в рамках терапевтических отношений участники имеют возможность продумать ситуацию и оказать воздействие друг на друга. В результате столь тесного взаимодействия меняется не только клиент; материал, который он приносит на сессию, оказывает сильное воздействие и на психотерапевта. Нас трогают боль и страдания клиентов, при этом так или иначе всплывают наши собственные неразрешенные проблемы. Радость и восторг также не оставляют нас равнодушными.

В процессе истинно открытого, честного взаимодействия, испытывая влияние своих клиентов, психотерапевт оттачивает свое умение убеждать.

Заразительность энтузиазма

Одним из ключей к успеху в психотерапии является способность заинтересовать клиента, привлечь его к процессу, которая напрямую зависит от энтузиазма самого психотерапевта. Говоря словами Бойтлера (Beutler, 1983, p. 28), "судя по воздействию, которое энтузиазм психотерапевта оказывает на результат терапии, можно утверждать, что тот, кто не испытывает удовольствия от проведения психотерапии, заведомо проводит ее неправильно".

Радость бытия вообще и удовольствие от психотерапии в частности проявляются в голосе клинициста, его манерах и поведении. Можно утверждать, что целью каждого педагога является пробуждение интереса к тому или иному предмету, чтобы вызвать внутренне присущее каждому человеку любопытство, тогда естественное стремление к росту и довершит начатое.

Совершенные психотерапевты, с точки зрения клиентов, - люди, беззаветно преданные своей профессии. Они достойны всяческого уважения за то, что живут, служа другим. Бьюдженталь (Bugental, 1978) полагает, что идеальный психотерапевт идентифицирует себя как представителя своей профессии: "Я не кто-то, кто занимается психотерапией; я психотерапевт". Таков наш образ жизни.

Психотерапевты вызывают восхищение еще и потому, что трепетно, с нескрываемым любопытством относятся к окружающей действительности, задумываются над причинами тех или иных явлений. Эта восторженность проявляется в подчеркнутой эмоциональности речи. В моменты озарения, проникновения в суть вещей нас охватывает душевный подъем. Искренняя забота, сильное желание быть полезным также не ускользают от внимания клиентов.

Подобно выдающимся религиозным подвижникам и целителям прошлого, совершенный психотерапевт ощущает важность своей миссии - избавление от боли и страданий если не всего человечества, то, по меньшей мере, некоторой его части. Нет ничего более ободряющего для разочарованного, страдающего человека, чем войти в комнату и увидеть перед собой ожидающего внимательного слушателя, излучающего свет надежды. Энтузиазм и душевный подъем психотерапевта заразительны. Они словно передаются клиенту, который становится оживленнее и начинает с надеждой смотреть в будущее.

Ценность игры и чувства юмора

Энтузиазм, авторитет и влияние наглядно проявляются в умении психотерапевта ценить и активно использовать юмор. Конечно, многие выдающиеся психотерапевты не были склонны шутить во время сессий, поэтому было бы несправедливым утверждать, будто наличие у психотерапевта чувства юмора - обязательное условие хороших результатов терапии. Однако оно обычно бывает чрезвычайно полезным.

Известно высказывание Маданес (Madanes, 1986, p. 51) о чувстве юмора у психотерапевта: "Достичь терапевтического изменения возможно лишь при наличии у психотерапевта достаточного оптимизма и умения видеть в грустном смешное". Ее мнение разделяют многие психотерапевты, полагающие, что в основе большинства эмоциональных страданий лежит слишком серьезное отношение к себе. Эффективно работающему психотерапевту не составит труда рассеять негативизм, пессимизм и чувство безнадежности у клиента, внеся элемент игры в безвыходную, казалось бы, ситуацию.

Своими рецептами, как сохранить свою заинтересованность в процессе терапии, делится Бергман (Bergman, 1985, p. 184): "Во время психотерапевтической сессии я, конечно, концентрирую внимание на том, чтобы помочь членам семьи измениться, однако я всегда готов немного повеселиться. Шутка и игра нужны не только мне, удовольствие получают и другие участники. Хотя я делаю это в основном для себя, я подозреваю, что от этого есть и дополнительные выгоды, например быстрое достижение терапевтических изменений".

Далее Бергман продолжает характеризовать роль юмора и игры в психотерапии. Помимо собственно развлечения участников, ощущения разделенной радости, юмор и игра способны:

- снизить напряжение и разрядить энергию;

- сгладить аффект страданий;

- стимулировать интеллектуальную деятельность;

- помочь творчески подойти к проблеме;

- помочь взглянуть на ситуацию со стороны;

- облегчить восприятие жизненных проблем;

- помочь исследовать "запретные" темы в спокойной и благоприятной обстановке;

- выразить сердечность и избыток чувств;

- облегчить налаживание контакта между людьми, которые вместе посмеялись;

- спародировать то или иное поведение для лучшего его понимания.

Таким образом, наличие у психотерапевта чувства юмора свидетельствует о его способности радоваться, сопереживать, творчески мыслить, что является признаками интересной личности. Чувство юмора делает его в глазах клиента менее опасным и более легким в общении, позволяет при повторном обращении к проблеме взглянуть на нее по-новому.

Как полагает Харпер (Harper, 1985), одной из главных целей психотерапии является развлечение. Обычно люди чересчур серьезно относятся к своим страданиям, им необходимо изменить свое восприятие и взглянуть на ситуацию веселее. "Я пытаюсь извлечь хоть каплю радости из любых трагических, напряженных и неприятных ситуаций, происходящих как в рамках, так и за пределами психотерапии. Я также пытаюсь обучить этому подходу людей, обратившихся ко мне в качестве клиентов… Главная идея, которую я пытаюсь до них донести, - это необходимость серьезно относиться к своим обязанностям, но в то же время при малейшей возможности извлекать из этого удовольствие" (Harper, 1985, p. 10).

Известно множество анекдотов, героем которых является Милтон Эриксон, и где, в частности, обыгрывается творческое использование им шутки и психологического шока для разрушения повторяющихся дисфункциональных паттернов. Один из таких случаев, о котором сам Эриксон рассказал на одной из психиатрических конференций, приводит Росси (Rossi, 1973). Многие клиницисты могут только мечтать повторить приемы Эриксона (и целого поколения его последователей - стратегических психотерапевтов), эффективные для разрушения защиты клиента. Следующий случай является прекрасной иллюстрацией творческого потенциала психотерапевта.

На прием к Эриксону пришла молодая пара, в отчаянии оттого, что им не удается завести ребенка, хотя никаких органических причин для этого не было, а усилия прилагались значительные. Муж и жена держались натянуто, формально, их смущение еще более усилилось, когда они перешли к сути своей деликатной проблемы. Супруги несколько вычурно сформулировали свои затруднения: "Из-за желания иметь ребенка нам приходится вступать в физиологические половые отношения каждый вечер и каждое утро. По выходным и праздникам мы предпринимаем попытки продолжить род не менее четырех раз в день. Мы не позволяем себя отвлечь физическим недомоганиям. В результате фрустрации нашего стремления к произведению потомства супружеский союз постепенно утрачивает свою привлекательность, однако это также не мешает нашим усилиям; однако мы оба разочарованы тем, что стали менее терпимы друг к другу. По этой причине мы обратились за помощью к вам, поскольку другая медицинская помощь оказалась неэффективной" (Rossi, 1973, p. 10).

Учитывая присущее Эриксону хорошее чувство юмора, можно представить себе его изумленное лицо, когда он выслушивал эту пространную жалобу. Однако нам известно, как он поступил. Сообщив супругам, что попытается их исцелить, он предупредил, что это будет связано с серьезным психологическим потрясением. Затем он вышел на 15 минут, предоставив им решать, готовы ли они испробовать предлагаемое сильнодействующее средство.

Вернувшись в комнату и заручившись согласием клиентов, Эриксон начал приготовления к "событию". Он предложил им поудобнее расположиться в ожидании его слов. Кроме того, он попросил их не обсуждать услышанное друг с другом. Им следует хранить молчание до тех пор, пока они не окажутся дома. Затем он начал:

"Три года назад вы вступили в супружеский союз с целью продолжить свой род, для чего вступали в физиологические половые отношения не менее двух раз в день, а иногда и до четырех раз на протяжении двадцати четырех часов. И все же ваш инстинкт к продолжению рода не был удовлетворен. Так почему же, черт побери, вам не трахаться просто так, для удовольствия, и не помолиться об исполнении ваших желаний в течение ближайших трех месяцев. А теперь можете быть свободны" (Rossi, 1973, p. 10).

Подобно другим легендам об Эриксоне, эта история также имеет счастливый конец. Супруги были сильно шокированы услышанным (так же, как и участники психиатрической конференции). Однако, добравшись до дома, они тут же в порыве страсти набросились друг на друга. Вскоре жена забеременела.

Наиболее поучительным во всех историях с участием Эриксона являются не столько его часто нелепые действия, которые затрудняются повторять другие клиницисты, сколько его творческое, нестандартное восприятие проблем клиента. Эриксон дал основания думать о психотерапевте как о "мудром дураке", поскольку, как считают Гомез и О'Коннел (Gomez & O'Connell, 1987, p. 43), дураки обладают внутренней свободой потому, что "способны примирять противоречия и несут в себе живое ощущение чуда". Эффективный психотерапевт должен уметь тактично и со вкусом шутить, чтобы обезоружить клиента, устранить его сопротивление и помочь разобраться с болезненными проблемами.

Забота и сердечность

Клинический опыт свидетельствует, что клиенты более охотно работают над собой в присутствии сочувственно настроенного наблюдателя, проявляющего искреннюю заботу о них.

Как оказалось, не имеет значения форма проявления такой заботы - потакание и снисходительность или жесткое установление границ дозволенного поведения. Независимо от методов работы и содержания передаваемых психотерапевтом сообщений клиенты способны позаботиться о себе, коль скоро они видят наше внимание и заинтересованность. Ход их рассуждений можно представить примерно так.

1. Этот человек, мой психотерапевт, кажется мне весьма компетентным специалистом, хорошо разбирается в людях.

2. Очевидно, психотерапевт мне симпатизирует и искренне полагает, что мне многое нужно в себе изменить.

3. Если психотерапевт считает меня вполне достойным человеком, а его мнению я склонен доверять, тогда передо мной стоит гораздо больше задач, чем я предполагал.

4. Наверное, мне следует относиться к себе, как я того заслуживаю, раз мой психотерапевт так считает.

По мнению социального работника, имеющего дело с так называемыми трудными подростками, все его действия - конфронтация, модификация поведения, разыгрывание ролей, вмешательства на уровне школы - являются проявлением заботы о благополучии клиентов, они это чувствуют, что и оказывает на них решающее воздействие. Он описывает действие этого принципа на примере одного особенно трудного ребенка.

Несколько лет назад я начал работать с пятнадцатилетним мальчиком, имеющим целый букет проблем:

1) лживость,

2) импульсивное поведение,

3) академическая неуспеваемость и

4) антисоциальное поведение (угон автомашин, прогулы занятий, драки, распространение наркотиков).

Наши контакты были нерегулярными, и наладить отношения с ним мне так и не удалось.

Постоянное избегание контактов привело к тому, что мальчика поместили в закрытое учреждение, где я продолжал его навещать. Его первой реакцией на мое посещение был шок, видимо связанный с тем, что близких отношений у нас с ним до этого не было. Поначалу он вел себя уклончиво, говорил правильные слова. Когда его выпустили, он тут же вновь отличился: взяв ружье, пытался напугать человека, после чего к нему были применены более строгие меры пресечения. Когда я вновь навестил его, его отношение ко мне уже было иным. Несколько раз он отметил, что мое участие придало ему ощущение собственной значимости. Он стал более откровенно говорить о своих предыдущих "подвигах", оправдывая их чувствами гнева и досады вследствие неудовлетворительных отношений в семье. Когда к терапии удалось привлечь и его родителей, отношения с ними наладились; мальчик изъявил готовность принять на себя ответственность за свои действия. Поначалу он и его родители были способны обсуждать свои чувства друг к другу лишь со мной. Со временем они стали собираться на семейные сессии, и дело пошло на лад. В настоящее время мальчик проживает дома с родителями и отношения у них хорошие.

Задавая себе вопрос, что произошло с мальчиком, я вижу, что мое вмешательство не сыграло важной роли. Ключ к разгадке оказался в конверте с адресованным мне письмом: "Лучшему в мире человеку". Мальчику, против которого ополчились все окружающие, удалось исправиться только потому, что нашелся хотя бы один человек, проявлявший о нем заботу.

Как считает Гай (Guy, 1987, p. 294), выдающегося психотерапевта отличает нечто большее, чем профессиональные навыки и опыт: "Он способен на глубокое чувство сострадания и сопереживания, что проявляется в эмпатии и чуткости, причем клиенты реагируют на это порой самым неожиданным образом… Именно эта особенность позволяет таким терапевтам делать "невероятные вещи"… На сессии или во время отпуска интегрированный психотерапевт придерживается своих взглядов и движется собственным курсом. Его психическая цельность проявляется практически при любом контакте не потому, что имеет врожденное происхождение, а благодаря искреннему интересу и стремлению наладить отношения с другим человеком".

Для психотерапевта гораздо более важно быть хорошим человеком, чем владеть техниками, иметь большой профессиональный опыт, быть мудрым и восприимчивым. В конце концов, окружающих привлекают именно высокие человеческие качества. Практически не имеет значения, какими именно качествами обладает терапевт - заботлив ли он, привлекателен ли внешне, эксцентричен или сдержан. Клиент, как правило, склонен доверять, восхищаться и прислушиваться к человеку, которого считает "хорошим".

Надежность и доверие

Психотерапевты, которых воспринимают как надежных и заслуживающих доверия, обычно добиваются хороших результатов. Еще лучше, если они искренни и конгруэнтны (Orlinsky & Howard, 1986).

Итак, как должен выглядеть и вести себя психотерапевт, которому можно доверять? Прежде всего, он в ладу с самим собой, его жесты и движения естественны, в них сквозит удовлетворенность и уверенность в себе. Он хорошо говорит, умело использует невербальные сигналы, сообщая окружающим о том, что хорошо знает свое прошлое, ориентируется в настоящем и с уверенностью смотрит в будущее. Развитое чувство собственного достоинства позволяет ему с готовностью признавать свои ошибки, не утрачивая при этом веры в себя. Для психотерапевта вполне уместно бывает признать свою неосведомленность, одновременно заверив клиента в том, что в конце концов все удастся выяснить.

Надежные, внушающие доверие психотерапевты умеют подкрепить свои оптимистичные предположения и заверения конкретными результатами. Каждый может притвориться, будто знает, что делает, однако важно выполнять обещанное. Доверие к нам возникает как следствие совпадения наших слов с делами, хотя красиво говорить, конечно, гораздо проще. Всем своим обликом хорошие психотерапевты словно говорят:

- я нравлюсь себе;

- и вы мне также нравитесь;

- я знаю, что делаю;

- я делал это уже много раз;

- я могу вам помочь.

Все эти предпосылки помогают психотерапевту произвести впечатление надежного человека, поддержать доверие к себе на этапе заключения контракта. Совсем другое дело, когда наши интерпретации достигают цели, когда, благодаря эмпатическому резонансу, удается продемонстрировать, что мы услышали и поняли сказанное клиентом, когда мы доказываем, что достойны оказываемого нам доверия, являемся компетентными специалистами с высокими этическими принципами и одновременно сердечными и искренними людьми.

Искренность и сердечность сглаживают впечатление о психотерапевте как о человеке излишне самонадеянном. К сожалению, иногда можно зайти слишком далеко, и чувство уверенности в своих силах перерастает в высокомерие, а чувство реальности утрачивается. Сочетание надежности со скромностью дополняет портрет компетентного специалиста, которому не чужды сомнения, осознание ограниченности своих возможностей, что, однако, нисколько не умаляет его достоинств. Психотерапевт предстает перед клиентом не только как хороший специалист и цельная личность, но и человек, не считающий нужным говорить об этих своих качествах, настолько они естественны. Присущая психотерапевту при любых обстоятельствах уверенность в своих силах отчасти передается и клиенту.

Терпение

Клиенты, как правило, приходят уже с предысторией получения помощи, в том числе от не слишком именитых специалистов. Например, от воспитательницы детского сада, которая обучала хорошим манерам, шлепая по мягкому месту или отчитывая в присутствии сверстников. Или родителей, бросивших ребенка в воду в самой глубокой части бассейна, чтобы научить плавать. В целом, каждому человеку в течение жизни преподается множество "уроков", "учителями" при этом могут быть родители, другие родственники, друзья, педагоги, священники или раввины, соседи, при этом профессиональные психотерапевты находятся в явном меньшинстве. Таким образом, клиенты узнают множество полезных и не очень полезных для себя сведений, причем обычно приобретение этих знаний сопровождается некоторыми побочными эффектами, которые затрудняют научение в будущем. Клиенты попадают к нам с последствиями психических травм, обремененные дезадаптивными поведенческими паттернами, привыкшие прибегать к защите и оказывать сопротивление, не говоря уже о проблемах, послуживших поводом для обращения за помощью.

Хорошая психотерапия подразумевает не только желание и способность к решительным действиям, когда этого требует ситуация, но и умение воздержаться при необходимости от каких-либо действий. Каждому человеку требуется время, разное в каждом конкретном случае, чтобы интегрировать новые знания, набраться смелости и начать экспериментировать с новыми видами поведения, научиться принимать обоснованные решения, проработать свое сопротивление, дурные предчувствия и страхи. Мы предлагаем им расстаться, например, со старым знакомым, который постоянно доставляет им хлопоты, но считается лучшим другом, до тех пор пока они не обретут достаточных навыков для преодоления жизненных ситуаций. Итак, приходится ждать, чтобы клиент окончательно удостоверился в безвыходности положения и принял решение в собственных интересах предпринять что-либо новое. Все это требует времени.

Эффективная психотерапия подразумевает движение со скоростью клиента, без навязывания ему своего темпа. Эффективный психотерапевт способен проявить достаточное терпение, подавляя при этом собственные потребности, чтобы дождаться признаков прогресса. Соблюдение пауз в разговоре, уважение к молчанию клиента помогают клиенту принять на себя ответственность за развитие и содержание диалога. Психотерапевт принимает клиента как личность, не требуя от него немедленных изменений. И, наконец, эффективный психотерапевт терпимо относится не только к клиентам, но и к самому себе.

Лично мне с большим трудом удается проявлять терпение. Это объясняется тем, что сам я по натуре человек несдержанный, поэтому мне крайне сложно позволить клиенту двигаться со своей скоростью. Иногда я даю, как мне кажется, блестящие интерпретации, которые проходят незамеченными. Временами я уверен, что знаю, как для клиента лучше, и стараюсь его как-то подтолкнуть, однако, судя по личному опыту, целесообразно запастись терпением и подождать, пока клиент "созреет".

Рик занимался семейным бизнесом. Он чувствовал себя несчастным и считал, что не сможет самостоятельно встать на ноги до тех пор, пока его отец, человек властный и безжалостный, будет держать его под каблуком. В подобных обстоятельствах Рик не мог испытывать к себе уважения, не мог найти выход из создавшейся ситуации. "Проблема представляется мне довольно простой, - заметил я. - Как насчет того, чтобы уйти и начать жить самостоятельно?"

Рик ожидал, что я его немного подтолкну. Мы провели несколько недель, занимаясь приготовлениями к решительным действиям с его стороны. Поскольку его случай в то время представлялся мне вполне понятным, я не стремился ближе узнать своего клиента, попытаться понять, что с ним произошло. Человек явно нуждался в поддержке, и я был полон решимости ее оказать, особенно потому, что несколько других моих пациентов ходили ко мне годами, и конца этому не было видно. В случае Рика я увидел возможность быстро покончить с проблемой, ведь, в конце концов, я потому и стал психотерапевтом, чтобы помогать людям, поскольку в детстве сам не раз чувствовал свою беспомощность.

Рик был убежден (или мне казалось, что его удалось убедить) в том, что необходимо выйти из семейного бизнеса и начать жить самостоятельно. Полгода спустя он вернулся к отцу, еще более несчастный и разочарованный, чем прежде. После этого нам пришлось поставить перед собой цель тщательно проработать другие актуальные для Рика проблемы.

Причиной неудачи было наше общее нетерпение. Мы оба стремились к тому, чтобы достичь быстрых результатов: он - немедленно избавиться от страданий, я - быстро решить проблему и ощутить себя искусным целителем. Только пару месяцев назад я потерял клиента потому, что двигался вперед чересчур осторожно. Как же отыскать золотую середину?

Вероятно, любая психотерапия такова: подталкиваешь клиентов либо чересчур сильно, либо чересчур слабо. Клиенты бросают психотерапию потому, что не ощущают структуры сессий, не видят заинтересованности психотерапевта либо этой заинтересованности так много, что ее трудно выдержать. Весь фокус заключается в том, чтобы проявлять терпение и не быть при этом пассивным, оказывать на клиента давление, но такое, которое он в данный момент способен выдержать.

Этот баланс сродни езде на велосипеде, когда каждую минуту надо следить за соблюдением вертикального положения, не забывая при этом крутить педали. Когда клиент теряет интерес к процессу психотерапии, его следует немного "подогреть", прибегнув к конфронтации или интерпретации, которую он, как нам кажется, может выдержать. Итак, удалось вновь завладеть вниманием клиента, возбудить его любопытство и желание прислушаться к советам. В другой раз явственно виден страх клиента; он уходит от обсуждения болезненных тем. Тогда следует притушить "огонь", ободрить клиента, заверить в своей поддержке. В течение некоторого времени необходимо оставаться с чувствами клиента. Когда он даст знать, что готов к новым испытаниям, весь цикл начинается заново. Изменения при этом происходят крайне медленно.

Способность признавать свои ошибки

Анализируя 58 серьезных инцидентов с клиентами, оказавших, по мнению участвовавших в них консультантов-психологов, сильное влияние на их развитие как профессионалов, Кормье (Cormier, 1988) обнаружил, что ошибки и неудачи дают сильный импульс к росту. Эта тема была центральной в предыдущей книге данной серии, где речь шла о том, как психотерапевты воспринимают собственные недостатки, прорабатывают свои ошибки и учатся на них в будущем (Kottler & Blau, 1989).

Ялом (Yalom, 1989), например, добился успеха с трудной клиенткой, несмотря на то что допустил бестактность, сравнив ее с бездомными. Позднее, когда они вместе анализировали, что послужило поворотным моментом в совместной работе, она признала важную роль незначительного, на первый взгляд, обстоятельства.

- Что именно, - спросил я, - оказалось для вас полезным в течение последнего часа? В какой момент вы почувствовали себя лучше? Давайте это вместе проследим.

- Ну, это было ваше упоминание о бездомных. Я могла бы использовать это в качестве обвинения против вас - надо сказать, что с другими психиатрами я раньше так и поступала. Однако когда вы спокойно объяснили свои намерения и извинились за свою неловкость, я поняла, что не могу закатить истерику по этому поводу (Yalom, 1989, p. 220).

Итак, Ялому в данном случае помогла его готовность признать собственную глупость. Как убедительно демонстрирует Уэллс (Welles, 1988), история пестрит примерами несусветной глупости, которая стала причиной многих несчастий только потому, что люди были не способны признать свои ошибки и учиться на них. В качестве яркого примера он приводит поведение генералов времен Второй мировой войны, которые были твердо убеждены в действенности лобовых атак и не желали менять стратегию, несмотря на ее явную несостоятельность.

Это позволяет понять, почему психотерапевты продолжают использовать свои теории и производить вмешательства, невзирая на стремительное ухудшение состояния клиента. Неэффективные психотерапевты говорят себе: "Применяемый подход не вызывает никаких нареканий, да и делаю я все правильно. Следовательно, причина неудачи кроется в самом клиенте, в его сопротивлении/упрямстве/ патологии/низкой мотивации. Еще немного времени и терпения, и дело пойдет на лад".

В заключение обзора фактов человеческой глупости Уэллс делает вывод о том, что неудача является следствием искажения процесса научения, когда информация подается на вход избирательно, обратная связь неточна, а когнитивные программы не отличаются гибкостью. Провалы неизбежны в том случае, когда люди не способны признать свои ошибки, сопоставить результаты с ожиданиями и соответствующим образом модифицировать свое поведение.

Успех, сопутствующий эффективно работающим психотерапевтам большую часть времени, объясняется их способностью анализировать свои ошибки, вместо того чтобы от них отмахиваться. Не прибегая к таким способам, как обвинение клиента в сопротивлении, и не отыскивая других причин неудачи, они признают ограниченность собственных возможностей, неизбежность существования неподвластных им процессов. Эффективные психотерапевты стараются не повторять одних и тех же ошибок.

Возьмем, к примеру, клинициста, который так напуган перспективой неудачи, что ведет себя осторожно, никогда не рискует, отдавая предпочтение консервативной терапии, которая если не поможет, то уж во всяком случае не навредит. Если состояние клиента при этом не улучшается, причина видится в его "сопротивлении", "семейной интерференции", "низкой мотивации", "бессознательном саботаже" - в чем угодно, только не в собственном поведении психотерапевта и его установках. А коль скоро такая позиция не позволяет даже теоретически признать возможность ошибки, психотерапевт неизбежно будет их повторять.

Лучшие специалисты в любой области - это всегда те, кто способен определить свои слабые стороны, выявить их роль в противодействии своим планам и отыскать пути их преодоления. Это в равной мере относится к педагогам, спортсменам, инженерам и философам. Когда Бертран Рассел - в прошлом математик и выдающийся философ, решил заняться педагогической деятельностью, он обнаружил, что директор школы из него никудышный. Идеализм, отсутствие деловых качеств, самопогруженность и занятия литературой мешали ему быть хорошим администратором и педагогом. И все же это обреченное на провал предприятие подтолкнуло его стать общественным деятелем. Рассел признавал, что ему не под силу идти в ногу с талантливыми выпускниками Оксфорда: его лучшие работы по логике и математике были опубликованы десятки лет назад. Итак, он принял решение посвятить свой незаурядный талант писателя и оратора популяризации философских идей, донесению их до широкой аудитории. Признав ограниченность своих возможностей, в частности, в области создания логических моделей человеческого мышления, Рассел обратился к тому, что ему удавалось: разъяснять суть идей других философов. Учтя свои слабые стороны, Рассел смог сконцентрировать усилия на тех вопросах, в которых был силен.

В одном из наиболее популярных своих учебников, посвященных проблемам философии, Рассел (Russell, [1912] 1959, p. 161) делает вывод, который в равной мере применим и к работе психотерапевта: "Философию следует изучать не ради того, чтобы найти точные ответы на поставленные вопросы, поскольку ни один из таких ответов, как правило, не может считаться окончательным, но ради самих вопросов; в процессе изучения расширяются наши представления о границах возможного, пробуждается интеллектуальное воображение, уменьшается догматизм, мешающий выдвижению новых гипотез; однако главное то, что величие Вселенной, которая является объектом изучения философии, порождает величие разума и его способность к единению с этой Вселенной. Союз этот и есть высшее благо".

Психотерапевт, обнаруживший, подобно Расселу, что некоторые его профессиональные навыки оставляют желать лучшего, - например, испытывающий трудности при конфронтации, проработке возникших в процессе переноса конфликтов, или принимающий на себя ответственность за клиента, - при известной самодисциплине и поддержке извне способен освоить недостающие навыки и обойти проблему.

Лично я, например, не перестаю удивляться, насколько часто мое стремление всем всегда нравиться мешает работе с клиентами. Мне пришлось не одно десятилетие прорабатывать эту проблему в процессе личной психотерапии и супервизии. Как мне представляется, кое-каких успехов я все же добился: теперь, когда студент пишет плохую курсовую работу или клиент мне хамит, я впадаю в уныние всего на пару дней вместо прежних нескольких недель. Уверен, что работать над этой проблемой мне придется всю жизнь. Вместе с тем качество моей работы с клиентами иногда страдает из-за моей собственной потребности им понравиться: я не делаю того, что надо бы сделать. Например, время от времени я ловлю себя на том, что чересчур бурно реагирую на отыгрывание разгневанного клиента. Хотя я мысленно убеждаю себя, что это всего лишь реакция переноса, я по-прежнему принимаю ее на свой счет. Я резко отвечаю. Клиент приносит извинения и отступает, в результате столь благодатная для исследования сфера вновь оказывается закрытой. Теперь, зная этот свой недостаток и не будучи способен более или менее долго сдерживать личные амбиции, я научился их обходить. Во-первых, я могу наверняка поймать себя за руку и предпринять шаги к нормальному продолжению сессии, чтобы иметь возможность поработать над реакциями переноса или даже над реальным чувством гнева клиента в отношении меня. Конечно, это не совсем то, чего мне бы хотелось достичь: желательно бы было проработать этот вопрос более тщательно. Однако на данном этапе мне удается обходить эту проблему и принимать (или пытаться принять) факт наличия у себя такого недостатка.

Знание своих недостатков и ограничений дает огромные преимущества. Есть немало примеров того, как, независимо от формы и стиля психотерапии, существенного улучшения у клиента добиться не удается. Эффективные психотерапевты прекрасно осведомлены о своих слабых сторонах и легко обнаруживают причину несостоятельности своих усилий. Кроме того, им хорошо известен перечень расстройств, при которых одной психотерапии недостаточно. Проработав в течение нескольких месяцев с клиентом, страдающим биполярным, паническим или обсессивно-компульсивным расстройством, и не добившись заметных результатов, опытный клиницист не преминет обратиться за консультацией к своему коллеге-медику.

Готовность попросить о помощи является важной отличительной особенностью совершенных психотерапевтов. Они добиваются успехов потому, что вовремя распознают пределы своих возможностей, а также потому, что постоянно стремятся учиться, будь то тренинги, супервизия или консультации коллег. Если психотерапевт не ощущает сомнений в правильности своих действий, не теряется в догадках по поводу клиента еженедельно (а иногда и каждый день), то, скорее всего, он недостаточно честен с самим собой и не готов признать ограниченность своих возможностей.

Высокая чувствительность

Есть одна вещь, с которой психотерапевты, тем более хорошие, справляются лучше большинства других людей, - это способность замечать нюансы человеческих переживаний и межличностного общения. Именно это мы и делаем, пытаясь понять, что происходит у клиента внутри. Внимательно вслушиваемся в его слова, интерпретируем их прямое значение и подтекст. Наблюдаем за поведением клиента, сопоставляя свои наблюдения с его высказываниями о своем поведении во внешнем мире, а также оценивая его поступки с позиции своих знаний об их возможном значении. Короче говоря, мы делаем все, что в наших силах, дабы быть, по определению Роджерса, эмпатичными - чрезвычайно чуткими к переживаниям другого человека в каждый конкретный момент. Суть эмпатии заключается в полном понимании без вынесения суждений.

Идеальный психотерапевт, по мнению Бьюдженталя (Bugental, 1978), должен, помимо множества других качеств, обладать развитой, тренированной и отточенной чувствительностью ко всему происходящему. Чувствительность заключается в том, чтобы максимально полно использовать все имеющиеся чувства (включая интуицию) для понимания того, что происходит: "Такое чувствование, подобно точному прибору, регистрирует мельчайшие детали, которые обычный человек не улавливает: нюансы значений, интонации голоса, неуловимое изменение выражения лица или положения тела, волнение, оговорки и тысячи других проявлений жизнедеятельности человека среднего возраста" (Bugental, 1978, p. 41).

Одна клиентка, которой довелось повидать немало психотерапевтов на своем веку, описала их действия (или отсутствие таковых), которые оказались наиболее эффективными. Для нее - как и для большинства клиентов - эффективность психотерапии базировалась, в основном, на способности психотерапевта проявить чувствительность. Вот ее слова.

Я хорошо помню всех психотерапевтов, с которыми мне пришлось общаться. Первым из них был доктор Л. У него в кабинете был огромный стол с аквариумом и кушетка, к которой я не решалась даже приблизиться. Он был неэмоциональным и скучным, а наши отношения - сухими и стерильными. Мне кажется, хорошей интуицией может обладать только человек, достаточно чувствительный, чего нельзя было сказать о докторе Л. Его излюбленным вмешательством было обсуждение причин, почему я не взяла фамилию мужа. Вместе с тем он прекрасно понимал, как должна распределяться власть в терапевтических отношениях, и никогда не выпускал из рук бразды правления. "Понимаете, что я для вас сделал?" - сказал он как-то раз. Я в изумлении рассмеялась и ушла из его офиса.

Несколько лет спустя состоялась еще одна встреча, на этот раз с доктором Д. Теперь я понимаю, что он имел кое-какое представление о чувствительности. Он предложил отказаться от официального обращения и позволил называть себя по имени, дал возможность узнать себя как личность. Он был сердечен и приятен в общении, давая мне понять, что я ему действительно симпатична. Оглядываясь назад, я понимаю, что его изумительная чувствительность объяснялась хорошим чувством собеседника - он прекрасно знал, когда и что именно надо сказать.

Затем была доктор С. Ее главным козырем была именно чувствительность, она прекрасно ориентировалась в происходящем. Теперь я понимаю, что 90 % всего, что она для меня и вместе со мной сделала, было возможно благодаря ее невероятной чувствительности. Ей удавалось создать на сессиях благоприятную атмосферу, поэтому я ни минуты не сомневалась в успехе. При этом она точно знала, что именно мне нужно в каждый момент времени. Я продвигалась вперед семимильными шагами. Я росла на глазах, тянулась вверх, изменялась. А спустя некоторое время я обратила внимание, что, незаметно для себя, также научилась быть чрезвычайно чувствительной.

В последнем описании перечислены лучшие качества совершенного психотерапевта. Чувствительность лежит в основе личности психотерапевта - его авторитета, доброты, заботы и особенно способности разбираться в происходящем.

Эффективные психотерапевты - хорошие наблюдатели. Они видят, слышат, ощущают то, что недоступно людям без специальной подготовки. В хаотичном, на первый взгляд, сплетении обстоятельств они выявляют стереотипы, связывают между собой, казалось бы, случайные события. Эффективные психотерапевты обладают способностью видеть вещи в реальном свете, замечать незаметные, но крайне важные детали, умеют систематизировать разрозненные и противоречивые сведения.

Хороший психотерапевт обязательно заметит, что король голый, и непременно скажет ему об этом: "Я обратил внимание, что вам трудно перестать говорить. Всякий раз, когда я пытаюсь вам ответить, вы реагируете одинаково. Во-первых, делаете жест рукой. Во-вторых, делаете глубокий вдох на середине предложения, словно боитесь, что вам не дадут договорить, если вы сделаете паузу в конце. Создается впечатление, что вы говорите с самим собой и не привыкли, что вас слушают и позволяют свободно говорить".

Чувствительность, позволяющая психотерапевту воспринимать мельчайшие детали поведения клиента, лишена всякого смысла, если не делать выводов о значении этого поведения. Безусловно, личностные особенности психотерапевта имеют большое значение; однако не менее важны способы обработки информации и умение сделать правильный вывод о значении тех или иных наблюдаемых поведенческих паттернов.

Источник: https://psyjournal.ru/articles/luchshie-psihoterapevty-chto-oni-za-lyudi

Дети-изгои. Помощь родителей

2023-10-03T08:28:46+00:00

Кравцова М.М.

Комментарий: Глава из книги М.М. Кравцовой "Дети-изгои. Психологическая работа с проблемой.", вышедшей в свет в издательстве "Генезис". 2005.

Именно семья обеспечивает ребенку определенный уровень интеллектуального развития и прививает навыки общения. Ко-нечно, родители не могут прямо воздействовать на ситуацию, сложившуюся в коллективе. Но часто они раньше учителей за-мечают, что их ребенку некомфортно в классе, что у него пло-хие отношения с одноклассниками. В таком случае необходимо немедленно принимать меры - лучше пойти и поговорить о тревожащих симптомах с классным руководителем, чтобы рас-сеять сомнения, чем позволить ситуации выйти из-под контро-ля. В подобной ситуации родители обращаются за помощью и к школьному психологу. Общаясь с родителями непопулярных школьников, я условно выделила несколько типов их реакций на сложившуюся в классе ситуацию.

* Родители понимают, что у ребенка есть проблемы в об-щении, но не знают, как ему помочь (иногда убеждены, что сде-лать это невозможно). Признаются, что в детстве также испы-тывали трудности в общении со сверстниками.

Мама второклассника Феди сама очень замкнута, в школе почти ни с кем не общается, ожидая сына после уроков, на родительс-ких собраниях и праздниках обычно сторонится других родите-лей. Всегда вижу ее с тревожным выражением на лице, во время беседы со мной или классным руководителем она держится на-пряженно. Однажды мы с ней стали свидетелями ссоры Феди с одноклассниками. Мама была растеряна и испугана.

Необщительные, замкнутые родители не могут научить ре-бенка эффективному взаимодействию с окружающими. Ведь наиболее важным является тот пример, который, общаясь с дру-гими людьми, подают детям родители.

* Родители считают, что у ребенка все в порядке, а если и есть какие-то проблемы, то в них виноваты окружающие: учи-теля, которые неправильно организуют общение в классе; дети, агрессивные и не умеющие нормально общаться; их родители, неправильно воспитывающие своих детей.

Мама весьма агрессивного мальчика Андрея не желала признавать, что проблема заключается не в одноклассниках ее сына, а в его неумении общаться с ними. Андрей любил посмеяться над неуда-чами товарищей, обзывал их, в играх стремился руководить. По результатам социометрии выяснилось, что Андрея никто из одно-классников не хочет брать в свою команду и никто не доверил бы ему свой секрет1).

Кстати, иногда именно позиция родителей и становится причиной неприятия их ребенка окружающими. Ребенок при-выкает считать виноватыми в своих проблемах окружающих, не умеет признавать свои ошибки, относится к сверстникам с чув-ством превосходства, не желает считаться с их интересами и мнением. В исследованиях В.М. Галузинского подчеркивается, что причины отторжения некоторых десятиклассников заклю-чаются в индивидуализме, подогреваемом родителями (напри-мер, подчеркивание особой одаренности их ребенка по сравне-нию с окружающими) 2).

Иногда родители бывают правы - в плохом отношении к их ребенку действительно в первую очередь виноваты окружающие.

Негативное отношение к Сене с первого класса было спровоци-ровано классным руководителем, которому неприятен был и сам Сеня, и его родители. Учительница называла мальчика только по фамилии, никогда не хвалила его, чаще, чем остальным, делала замечания. Ее неприязненное к нему отношение постепенно пе-редалось и остальным учащимся.

В ситуации, когда есть конкретный обидчик (учитель или одноклассник), родители часто стремятся сами "разобраться" с ним. Они идут жаловаться администрации на несправедли-вое отношение к их ребенку со стороны учителя. Если же ребенка травят одноклассники, то родители, придя в школу, отчитывают обидчика, угрожают ему или делают выговор его родителям. К сожалению, такие поступки не помогают, а вре-дят ребенку. В результате учитель, узнав о жалобе, проникает-ся еще большей неприязнью к несчастному ученику. Пре-следователи становятся осторожнее и изощреннее в своих издевательствах, угрожая расправой, если жертва кому-нибудь еще раз пожалуется. А родители обидчика тоже не остаются в долгу. Иногда приходится наблюдать очень некрасивые сцены, когда родители обидчика и жертвы кричат, оскорбляя друг друга на глазах у ребят. Естественно, такой пример "разреше-ния" конфликтов не является полезным для детей. Кроме того, подобным заступничеством родители оказывают своему ребен-ку медвежью услугу.

Мама Сони, начиная с первого класса, приходила "разбираться" с одноклассницами дочери, которые ее дразнили. Девочка при-выкла чуть что жаловаться маме, а среди одноклассников прослы-ла ябедой, с ней никто не хотел дружить.

* Родители, обратившиеся за помощью, осознают, что ре-бенку плохо в классе в силу особенностей его личности. Они готовы сотрудничать с психологом и классным руководите-лем и помогать ребенку. Такой тип реакции встречается чаще всего.

Проблема отвергаемых детей - это палка о двух концах. Никому из родителей не хочется, чтобы их ребенок стал жерт-вой, подвергался нападкам и травле со стороны окружающих. И в то же время вряд ли кто-нибудь захочет, чтобы его ребенок был инициатором травли другого.

Работать с родителями детей-зачинщиков или детей-пресле-дователей непросто. Не каждый родитель может признать, что его ласковый, добрый ребенок может получать удовольствие, унижая сверстника.

Вот что сказала мама одного ребенка: "Пяти-шестилетние дети на площадке все время объединяются и нападают на кого-то одного. Я говорила с сыном, что это делать непозволитель-но. Однажды объектом нападок стал он сам. Но это ничего не изменило. На следующий день он с таким же восторгом напа-дал на товарища вместе со всеми". Дети склонны объединяться против чем-то не угодившего им сверстника. Это называется "дружить против кого-то". Родителей расстраивает, что их ребе-нок поддается всеобщему настроению и совершает неблаговид-ные поступки. В этом случае им следует постараться объяснить ребенку, как его поведение выглядит со стороны, заставить его задуматься о чувствах жертвы. Стремящемуся к самостоятель-ности ребенку можно сказать, что в данной ситуации он ведет себя как мячик - куда пнули, туда и покатился. Никакого проявления собственной воли. А вообще умение противостоять коллективу приходит не сразу. Но именно давая возможность проанализировать собственное поведение, можно приблизить момент, когда ребенок перестанет поддаваться влиянию окру-жающих.

Надо объяснять ребенку, что недопустимо обзывать других, смеяться над ними - пусть поставит себя на их место. Надо учить ребенка считаться с мнением окружающих, находить ком-промиссы.

Если пострадавший родителям несимпатичен, не стоит "под-ливать масла в огонь", обсуждая это с ребенком. В конце кон-цов, ребенок должен учиться терпимости и уживчивости.

В разговорах с ребенком или в его присутствии не следует давать оценки другим родителям, детям, учителям.

Что делать, если ребенка отвергают

Не все дети могут и хотят рассказывать родителям о своих проблемах, и чем старше ребенок, тем меньше вероятность, что он пожалуется родителям на происходящее. Стоит проявлять интерес к делам своего ребенка, но делать это ненавязчиво. Если он ничего сам не рассказывает, следует понаблюдать за ним.

В первую очередь надо сходить в школу, поговорить с учи-телями об отношениях своего ребенка с одноклассниками, по-смотреть, как себя ведет ребенок в классе после уроков или на перемене, на праздниках: проявляет ли инициативу в общении, с кем общается он, кто общается с ним и т.д. Можно обратить-ся за помощью к школьному психологу, ему легче осуществлять наблюдение за детьми.

Следующие симптомы могут свидетельствовать о том, что ребенку плохо в классе, его отвергают.

Ребенок:

- неохотно идет в школу и очень рад любой возможности не ходить туда;

- возвращается из школы подавленным;

- часто плачет без очевидной причины;

- никогда не упоминает никого из одноклассников;

- очень мало говорит о своей школьной жизни;

- не знает, кому можно позвонить, чтобы узнать уроки, или вообще отказывается звонить кому-либо;

- ни с того ни с сего (как кажется) отказывается идти в школу;

- одинок: его никто не приглашает в гости, на дни рожде-ния, и он никого не хочет позвать к себе.

Как помочь своему ребенку наладить взаимоотношения в классе (обращение психолога к родителям)

Обязательно предупредите учителя о проблемах своего ребенка (заикание, необходимость принимать лекарства по часам и т.д.). Заикания, тики, энурез, энкопорез, кожные заболевания необходимо отслеживать и по возможности лечить. Все это может стать причиной насмешек со сто-роны сверстников.

Необходимо обеспечить ребенку все, что позволит ему соответствовать общим школьным требованиям. Если для уроков физкультуры нужны черные шорты, то не следует предлагать ребенку розовые, считая, что это не важно. Для учителя может быть и не важно, а одноклассники станут дразнить ребенка. Это не значит, что надо идти у ребенка на поводу и покупать ему шапку "как у Ленки из 5 "Б"".

Посоветуйте ребенку изменить тактику поведения. Ведь если стереотип сложился, то любой поступок является предсказуемым: Ребенок ведет себя по заданной окру-жающими схеме. Но если на стандартные обстоятельства он отреагирует неожиданным образом, то, возможно, он сумеет не только озадачить своих преследователей, но и сделать шаг к преодолению сложившейся ситуации. На-пример, можно предложить ребенку вместо того, чтобы на-чинать плакать или лупить всех подряд, посмотреть в гла-за обидчикам и спокойно спросить: "Ну и что?" - или начать смеяться вместе с ними. В общем, сделать то, чего от него совсем не ожидают.

Постарайтесь обеспечить ребенку общение с одноклас-сниками вне школы. Приглашайте их в гости, устраивай-те праздники, поощряйте общение ребенка с ними.

Необходимо всячески способствовать участию ребенка в классных мероприятиях, поездках. Не стоит сразу после уроков забирать ребенка из школы даже ради занятий ан-глийским или музыкой. Иначе все ребята сдружатся меж-ду собой, а ваш ребенок так и будет чужим в классе.

Не следует приходить в школу лично разбираться с обидчиками своего ребенка, лучше поставить в известность классного руководителя и психолога. Не спешите бро-саться защищать ребенка в любой конфликтной ситуации с одноклассниками. Иногда ребенку полезно пережить все стадии конфликта - это поможет ему научиться само-стоятельно решать многие проблемы. Но, приучая ребен-ка к самостоятельности, важно не переусердствовать и не пропустить ситуацию, с которой ребенок не в состоянии справиться без вмешательства взрослых. Такой ситуацией, безусловно, являются систематические издевательства и травля ребенка со стороны сверстников.

Внимание! Если ситуация зашла слишком далеко, на-пример, ребенка постоянно унижают или избивают - немедленно реагируйте. В первую очередь оградите ребенка от общения с обидчиками - не отправляйте его в школу. Разбираться с обидчиками - не самое глав-ное (хотя и оставлять их безнаказанными не стоит - они изберут себе новую жертву). Важно помочь ребенку пережить полученную психическую травму, поэтому скорее всего его придется перевести в другой класс. Ребенку нужно будет научиться не бояться сверстников и доверять им.

Несколько слов об уверенности в себе

Если ребенка в классе не любят и отвергают, его родителям необходимо:

- быть готовыми к сотрудничеству с учителем и психологом;

- проявлять по отношению к обидчикам терпимость и сдер-жанность;

- и самое главное - оказать поддержку своему ребенку.

Я уже говорила, что часто непопулярными становятся дети, имеющие какие-либо физические недостатки или поведенчес-кие проблемы, неуверенные в себе. Именно родители могут помочь ребенку преодолеть чувство неполноценности, превра-тить недостаток в достоинство. Однако родители, наоборот, часто бывают слишком критичны и нетерпимы к особенностям своего ребенка. К сожалению, мы слишком часто даем какую-либо оценку поступкам и словам своих детей, порой даже не замечая этого. Ребенок кажется нам слишком активным, и мы, сокрушаясь, говорим подруге: "Он неусидчив". Таким образом мы прогнозируем его будущее, исходя из своей оценки, и, об-щаясь с ребенком, начинаем загонять его в рамки нашего не-гативного прогноза. "Вечно ты вертишься, бесишься! Ты ведь никогда не можешь посидеть молча..." и т.д. Если ребенок тих и не стремится к общению с окружающими, мы переживаем, что ему будет трудно заводить друзей, он будет одинок. Ребе-нок говорит что-то, не соответствующее нашему настроению, мы резко обрываем его: "Опять ты говоришь, глупости!" При-клеивая ярлыки, мы убеждаем ребенка - он именно такой:

неуверенный, неусидчивый, глупый. Ребенок сначала неосоз-нанно, а затем и сознательно начинает строить свое поведение, исходя из предписанной ему взрослыми роли.

Мальчика Васю, героя рассказа Ю.Я. Яковлева "Рыцарь Вася", из-за его полноты и неуклюжести прозвали Тюфяком, а он мечтал о рыцарских доспехах. Но "кроме насмешливого зер-кала, к действительности его возвращала мама. Услышав из кух-ни его шаги, от которых жалобно звенели стаканы, мама кри-чала: "Осторожно! Слон в фарфоровой лавке!"". И родители в этой непростой ситуации из союзников и помощников сами превращаются в преследователей, а ребенок остается один на один со своей проблемой. Если уж родители не принимают ре-бенка таким, какой он есть, насмехаются над ним, то чего же ждать от остальных.

В детстве мне очень нравились сказки замечательной фин-ской писательницы Туве Янсон о Муми-тролле. В одной из них Муми-тролль, играя с друзьями в прятки, спрятался в шляпе Волшебника и вышел оттуда настолько преобразившимся, что друзья не узнали его и даже задали ему взбучку. Пришедшая на шум Муми-мама тоже сначала не узнала своего сына, но, при-стально вглядевшись в его "испуганные глаза-тарелки", призна-ла, что это Муми-тролль. И тогда он снова стал самим собой. Муми-мама обняла его и произнесла особенно впечатлившие меня слова: "Уж моего-то маленького Муми-сына я узнаю всег-да, что бы ни случилось". Для меня в этих словах заключается основной смысл родительской любви и поддержки: принятие и помощь ребенку в любой ситуации. Главное -уметь принимать своего ребенка (может быть, более застенчивого или излишне эмоционального по сравнению с другими) таким, какой он есть...

Спокойные, уверенные в себе родители, не ждущие от ре-бенка моментальных сверхдостижений, с пониманием относя-щиеся к его успехам и неудачам, - вот залог развития у ребен-ка уверенности в своих силах и адекватной самооценки.

Как помочь своему ребенку стать увереннее (обращение психолога к родителям)

В сложных ситуациях не стремитесь все сделать за ребенка, но и не бросайте его одного. Предложите справиться с проблемой вместе (не важно, что это - шнурки на ботинках или первая ссора с приятелем). Иногда достаточно просто побыть рядом с ребенком, пока он пытается сделать что-то.

Родительская любовь для ребенка вещь не очевид-ная; если родители никак не проявляют своих теплых чувств, то ребенок может решить, что его не любят. Это сформирует у него чувство беспомощности и незащи-щенности, а следовательно, и неуверенности в себе. Преодолеть это чувство помогает телесный контакт. Можно просто погладить ребенка по голове, обнять, посадить на колени. Это никогда не будет лишним ни для малышей, ни для дошкольников, ни для младших школьников.

Все сказанное отнюдь не означает, что ребенка не следует критиковать. Но, порицая его, следует дать по-нять, что вы критикуете конкретный поступок ребен-ка, а ваше отношение к нему не меняется. Можно ска-зать ребенку: "Мы любим тебя всегда, что бы ты ни сделал, но иногда нам бывает трудно не сердиться (оби-жаться) на тебя!"

Друзья детей

Родителей часто волнует проблема дружеских отношений ребенка со сверстниками. Обычно они переживают, что их ре-бенок либо ни с кем не дружит, либо дружит не с тем, с кем надо.

Проблемы с друзьями обычно возникают у застенчивых де-тей. Действительно, застенчивые и робкие дети чаще, чем аг-рессивные, страдают от изоляции. Поэтому очень стеснитель-ному и замкнутому ребенку нужна помощь взрослых, чтобы наладить общение. При благоприятной обстановке в классе такой ребенок постепенно находит себе подходящего товарища и чувствует себя вполне комфортно.

Иногда очень общительных родителей тревожит, что их ре-бенок не стремится активно общаться со сверстниками, у него мало друзей. Но одним надо много друзей, чтобы чувствовать себя счастливым, а другим достаточно одного друга. Согласно исследованиям психологов, хотя бы одна взаимная привязан-ность в классе делает ребенка более уверенным в себе и обес-печивает ему более комфортное существование в коллективе по сравнению с ребенком, которого выбирают многие, но не те, кого выбирает он. Наличие друзей - весьма важная составля-ющая эмоционального благополучия ребенка. Независимо от возраста друг для ребенка - это тот, с кем интересно, кто под-держит, с кем можно вместе что-то делать, это чувство, что ты не один и кому-то интересен. Взрослея, ребенок вкладывает в понятие дружбы более серьезные и глубокие отношения.

Родители обычно расстраиваются, если те, кого их ребенок называет друзьями, обижают его, пренебрегают им, не дорожат дружбой. Если родителям не нравятся друзья их ребенка, то не стоит настаивать на прекращении отношений и постоянно кри-тиковать друга или подругу. Имеет смысл обратить внимание ребенка на отрицательные стороны сверстника и предоставить ему самому решать, поддерживать ли эти отношения дальше. Иногда достаточно как бы между прочим спросить: "И что же, Петя тебя не подождал?", "А Таня тебя чем-нибудь угостила?", чтобы ребенок задумался о том, как друзья относятся к нему. Бывает, что ребенок сохраняет унизительные для него отноше-ния от безысходности. Например, на даче ему не с кем больше общаться, и он рад любому компаньону. А другой ребенок по-нимает, что от него зависят, и пользуется этим.

Тихая, мечтательная Настя дорожила дружбой с бойкой и само-уверенной Машей, которая постоянно руководила ею, заставляла подчинятся себе. Чуть что было не по ней. Маша угрожала На-сте, что не будет с ней дружить. Настя часто расстраивалась из-за этого, но, по мнению ее мамы, продолжала "плясать под Ма-шину дудку". Так было до тех пор, пока Настя не пошла в школу, где у нее появились новые подруги, - она увидела, что отноше-ния можно строить и по-другому, без шантажа и угроз, на рав-ных. Настя стала более критично относиться к Маше. На мой вопрос, что ей больше всего не нравится в сверстниках, Настя сказала: "Не нравится, когда заставляют делать то, что не хочу, и говорят: "Тогда не буду с тобой больше играть!" Вот моя подруга Маша так делает". Я поинтересовалась, почему же она продолжает с ней общаться. Настя ответила: "Маша много чего придумыва-ет, с ней интересно".

Как показывает практика, у активно отвергаемых однокласс-никами детей обычно нет устойчивых дружеских отношений и вне школы. Однако если непопулярный в классе ребенок имеет возможность общаться со сверстниками помимо школы - во дворе или кружках, где его принимают и ценят, - то отсутствие признания в школе его не травмирует.

Как помочь ребенку в выборе друзей (обращение психолога к родителям )

Необходимо знать всех друзей своего ребенка, осо-бенно если вы опасаетесь негативного влияния с их сто-роны. Надо помочь организовать общение ребенку, со-здать соответствующее окружение. Мало просто отдать его в подходящий коллектив, приглашайте детей домой, по возможности познакомьтесь с их родителями. Самое главное, ненавязчиво создайте ребенку приемлемый круг общения (позаботиться об этом следует, пока ребенок еще маленький). Это могут быть дети ваших друзей, од-ноклассники, какой-либо клуб, кружок, секция, словом, любое общество, объединяющее людей со схожими ин-тересами и доброжелательно относящихся друг к другу.

Задача родителей - не только поддержать ребенка, попавшего в непростую ситуацию, но и научить его вза-имодействовать с окружающими. Не надо пытаться пол-ностью оградить ребенка от отрицательных пережива-ний. В повседневной жизни избежать гнева, обид или столкновения с жестокостью невозможно. Важно на-учить детей противостоять агрессорам, не уподобляясь им. Ребенок должен уметь сказать "нет", не поддавать-ся на провокации товарищей, с юмором относиться к неудачам, знать, что в свои проблемы иногда правиль-нее посвятить взрослых, чем разбираться самостоятель-но, и быть уверенным, что родные не отмахнутся от него, а помогут и поддержат в трудную минуту.

Примечания

1) Описание методики см. в Приложении 3.

2) Проблемы общения и воспитание. Т. 2. Тарту, 1974.

Испочник: https://psyjournal.ru/articles/deti-izgoi-pomoshch-roditeley

9 вещей о подростках и самоубийстве, которые должны знать все родители

2023-10-03T08:26:19+00:00

Об этом трудно говорить, но это очень важно!

«Как человек, который боролся с суицидальными мыслями в подростковом возрасте, я помню, что это было похоже на маленькую тайну, вызывающую чувство стыда, и как мало у меня было поддержки. Я не могу себе представить, как бы изменилась ситуация, если бы у меня было безопасное место, где я могла бы обсуждать свою тайну открыто, лучше - со взрослыми. С ростом количества самоубийств среди подростков, как никогда важно, чтобы родители знали о фактах, были знакомы с предупреждающими знаками и вооружены инструментами не только для того, чтобы при необходимости вмешаться, но и для того, чтобы постоянно говорить со своими детьми о психическом здоровье», - говорит Анна Борхес, главный редактор раздела Health (портал SELF).

По данным Всемирной Организации Здравоохранения ежегодно происходит около 800 тысяч суицидов. Среднемировая смертность в результате самоубийств — 10,5 случаев на 100 тысяч человек, а Россия занимает третье место в мире по этому показателю — 26,5 случая на каждые 100 тысяч человек.

Из данным ВОЗ самоубийство — вторая во всем мире по распространенности причина смерти среди молодых людей от 15 до 29 лет (первая – ДТП). При этом в организации считают, что в России ситуация с подростковыми самоубийствами особенно тяжелая.

"Любая смерть - это трагедия для семьи, друзей и коллег погибшего. Но суицид можно предотвратить, - подчеркивает генеральный директор ВОЗ Тедрос Адханом Гебрейесус. - Мы призываем все страны включить в свои национальные программы образования и здравоохранения проверенные стратегии по предотвращению самоубийств".

В идеальном мире ни одному родителю не нужно было бы искать у своего ребенка признаки суицида. Но реальность такова, что мы должны открыто говорить о самоубийстве и суицидальных идеях, чтобы развенчать мифы и обеспечить безопасность детей, подростков, молодых людей.

Это может быть особенно важно для подростков, поскольку многие родители ошибочно принимают предупреждающие признаки суицидального поведения за обычные подростковые выходки. Анна Борхес поговорила с тремя экспертами по самоубийствам подростков, и составила 9 вещей, которые необходимо знать родителям.

1. Разговоры о самоубийстве не увеличивают риск совершения самоубийства.

Перед тем как продолжить, необходимо отметить, что все три эксперта, принимавшие участие в беседе с SELF, подчеркнули важность развенчания этого разрушительного мифа. Джилл Эмануэль, кандидат наук, главный управляющий Центра по Расстройствам настроения в Институте психического здоровья детей (США), отмечает:

«Родители опасаются, что если они спросят о суициде, то подтолкнут ребёнка к самоубийству, но это заблуждение».

В зависимости ситуации вам может быть страшно поднимать тему суицида. Но лучше перестраховаться и спросить.

«Вы ничем не рискуете, если спросите своего ребенка, не думает ли он нанести себе вред», - говорит Джеймс Мацца, доктор философии, профессор Программы школьной психологии Вашингтонского университета.

«Ваш ребенок может сказать: «Я бы никогда этого не сделал. Не думай о плохом».

Но вы можете ответить: «Я знаю, что иногда люди думают об этом, и я не хочу быть родителем, который не спросил».

2. Специалисты точно не знают, почему растет количество подростковых самоубийств.

Нет никаких сомнений в том, что быть современным подростком это совсем другой опыт, чем у предыдущих поколений. Есть большая проблема – социальные сети, которые, как показали исследования, могут негативно влиять на психическое здоровье (хотя другие исследования не показали никакой связи или даже говорили о положительном влиянии). Постоянно повышается академическое давление из-за уменьшения бюджетных мест и повышения цен на обучение, что создает более конкурентную академическую среду, чем когда-либо. Эмануэль также отмечает, что современные подростки находятся в большей социальной изоляции, чем раньше, неважно, из-за технологий или изменений в культуре.

Тем не менее в настоящее время нет исследований, которые бы напрямую указали причины роста количества подростковых самоубийств. Но полезно помнить об этом, когда вы пытаетесь понять вашего подростка.

3. Некоторые подростки не проявляют внешних признаков суицидальных наклонностей, поэтому необходимо знать о факторах риска.

Хотя знание внешних признаков очень важно, их отсутствие не может быть гарантией, что у ребенка все в порядке.

«Проблема в том, что многие молодые люди молча пытаются справиться с проблемами и также молча страдают», - говорит Эмануэль.

Центр по контролю и профилактике заболеваний (CDCP, США) приводит некоторые факторы риска, о которых следует помнить:

Случаи самоубийства в семье,
Жестокое обращение с детьми в семье,
Как минимум одна попытка самоубийства,
Психические заболевания в анамнезе, особенно имеет значение наличие клинической депрессии.
Опыт злоупотребления психоактивными веществами (алкоголь, наркотики),
Массовые самоубийства в регионе,
Серьезное физическое заболевание,
Трудности в получении лечения психических заболеваний и отсутствие поддержки
Легкий доступ к методам самоубийства

Мы также знаем, что молодежь из числа ЛГБТК подвержена более высокому риску, чем их гетеросексуальные и цисгендерные сверстники ( цисгендер - термин, обозначающий людей, чья гендерная идентичность совпадает с биологическим полом).
Буллинг по обе стороны (жертва и зачинщик) может также является фактором риска. По словам Эмануэль, в зону риску входят как жертвы, так и сами зачинщики травли. Есть также свидетельства того, что дети-хулиганы могут подвергаться повышенному риску суицидального поведения. Исследователи также высказали предположение о связи между перфекционизмом и риском самоубийства.

4. Существует много видимых признаков суицидального поведения.

Сьюзан Теллоне, клинический директор Общества по предотвращению самоубийств среди подростков (SPTS, США) предложила легкий способ запомнить предупреждающие признаки самоубийства - использовать аббревиатуру FACTS, которая означает:

F (Feelings - чувства) Такие чувства, как безнадежность в отношении будущего и депрессия.
A (Actions – действия) Такие действия, как отыгрывание и импульсивное и агрессивное поведение; раздаривание своих вещей
С (Changes – изменения) Такие изменения, как отстранение от друзей, изменения в режиме сна и питании, которые нетипичны для подростка.
T (Threats-угрозы) Угрозы, такие, как разговоры или записи о самоубийстве, планирование самоубийства.
S (Situations - ситуации) Переживание таких ситуации, как утрата, домашние проблемы, расставания, стрессовые ситуации в школе или другие важные события, которые могут вызвать суицидальные чувства.

Конечно, стоит упомянуть, что есть много общего между признаками риска суицида и симптомами психических заболеваний, таких, как, например, большоедепрессивное расстройство. По словам Эмануэль, не все, кто подвержен риску самоубийства, страдают депрессивным расстройством, и не все подростки, переживающие депрессию, подвержены риску самоубийства. Эксперты еще многого не знают о самоубийстве и суицидальном риске, но, тем не менее, вышеперечисленные признаки указывают на серьезность проблемы, требующей внимания. Даже если подросток, находящийся в депрессии, не склонен к суициду, ему все равно нужна помощь и поддержка.

5. Между «нормальным» настроением подростков и тревожными поведением есть важные различия.

Вы можете сказать: «Подождите, некоторые из этих признаков выглядят как нормальное поведение подростков. Какой подросток не находится в стрессовой ситуации, не впадает в депрессию, не злится?»

И это правда. Для подростков нормально грустить, испытывать гнев, переживать стресс. Но иногда эти эмоции могут сигнализировать о более серьезных проблемах.

В частности, по словам Эмануэль, очень важно обращать внимание на продолжительность этих признаков. Если вы наблюдаете подобные симптомы в течение 2-х и более недель, это может быть тревожным сигналом.

Теллоне советует избегать распространенных суждений, что именно является «типичным» подростковым поведением, а что чем-то более серьезным. Приписывание происходящих вещей подростковой неустойчивости может привести к упущению некоторых довольно важных признаков того, что у ребенка не все в порядке. Или это может привести к необоснованному выводу, что происходящее соответствует норме и не стоит обсуждения. Даже если происходящее сейчас - типичное подростковое поведение, у вас есть возможность показать своему ребенку, что он может прийти к вам с настоящей серьезной проблемой.

6. Один из наиболее важных шагов, который вы можете предпринять, — это регулярно разговаривать с ребенком.

«Вы будете удивлены, узнав, как много людей не разговаривают со своими детьми», - говорит Эмануэль.

Хорошая новость - начинать никогда не поздно. «Первые несколько попыток будут неловкими», - говорит Мацца.

«Вы можете сказать: «Эй, мы мало разговаривали, я виновата. Давай поговорим, как у тебя дела?».

Послание таково: «Я забочусь о тебе, и я не знаю, что происходит в твоей жизни. Хочешь поделиться со мной?»

«Подростки лучше воспринимают ежедневные ритуалы, чем это может казаться, - говорит Теллоне. - Поэтому, если вам трудно найти момент для общения, возможно, стоит регулярно выделять время, чтобы наверстать упущенное. Может быть, за чем-нибудь веселым, например, вечером за пиццей или игрой. Ребенок будет знать, что это время вы регулярно проводите вместе, и ему будет легче найти момент для обсуждения сложных тем.

7. Если вы беспокоитесь о психическом здоровье вашего ребенка, вы можете принять меры.

Помните, что самое важное, что вы можете сделать, когда беспокоитесь о своем ребенке, — это поговорить с ним? Именно так. Но как это сделать?

Во-первых, подготовьте себя эмоционально и психологически к этому разговору.

По словам Теллоне, родители должны честно проанализировать свое отношение к проблеме, прежде чем говорить о самоубийстве и психическом здоровье. Личные, религиозные или моральные предубеждения против самоубийства или сильный страх перед этой темой могут помешать подойти к ней с сочувствием к чувствам ребенка, а не с осуждением или предубеждением. Понимание того, как эти убеждения и отношения могут проявляться и как их преодолеть, может быть хорошим началом.

Во-вторых, спросите себя: готов ли я услышать ответ на этот вопрос? Если вы узнаете, что ваш ребенок думал о том, чтобы причинить себе вред, это может испугать вас и заставить говорить вещи, которые не помогут.

Остальные пункты этого списка помогут вам разработать план действий.

Спросите напрямую о самоповреждении и эмоциях ребенка

«Я знаю, что мы уже обсуждали это раньше, но стоит повторить: не ходите вокруг да около. Если вы начинаете беспокоиться, важно, чтобы вы сразу задали вопрос», - говорит Теллоне. - Например: «Тебе так плохо, что ты хочешь причинить себе вред?» или: «Тебе так плохо, что жить становится все труднее?»».

Вопросы могут отличаться в зависимости от ваших отношений, но самое важное - делать это чутко и с любовью.

Продолжайте поддерживать диалог несмотря на то, что ребенок сначала может и не пойти на контакт

Даже если вы сделаете все возможное, чтобы наладить контакт с ребенком, есть немалая вероятность, что он все равно оттолкнет вас.

«Продолжайте спрашивать, - говорит Эмануэль. «Не отмахивайтесь: «Ну, он же сказал, что все в порядке!»». Не сдавайтесь.

Слушайте больше, чем говорите.

Как родители, свойственно хотеть давать советы или подбадривать, когда ваш ребенок делится чем-то тяжелым. Остановитесь.

«Когда ваш ребенок начинает говорить, слушайте», - говорит Эмануэль. - Сейчас не время читать нотации и давать советы. Не перебивайте. Не пытайтесь решать проблему. Примите ее. Покажите ребенку, что вы понимаете, о чем он говорит, даже если вы взволнованы от его признаний".

Вот еще несколько ситуаций, когда должен прозвучать сигнал «стоп», о которых следует помнить, особенно если речь идет о самоубийстве и суицидальных идеях:

Не используйте клише или пассивный оптимизм. Расплывчатые фразы вроде: «Не волнуйся, все пройдет» или «Со временем ты преодолеешь это», - отрицает и уменьшает опыт подростка.
Не говорите, что понимаете, через что они проходят, потому что, честно говоря, вы не понимаете. Вместо этого выразите сочувствие чем-то вроде: «Похоже, тебе очень больно. Я даже не могу представить, насколько тебе сейчас тяжело».
Не спорьте, является ли суицид правильным, неправильным, или эгоистичным. Не делайте даже случайных комментариев по этому поводу. Помните, что это те предубеждения, которые нам надо преодолеть.
Не говорите о ценности жизни и не перечисляйте причины, по которым, как вам кажется, они не должны так себя чувствовать. Возможно, вы захотите напомнить им о причинах, ради которых стоит жить, но в данный момент это, скорее всего, будет выглядеть так: «Как ты можешь такое чувствовать, когда у тебя все есть?». С суицидальным поведением такое не сработает.

Поговорите с другими взрослыми, которые участвуют в жизни вашего ребенка, чтобы больше узнать

Если у вас есть внутреннее ощущение, что что-то не так, но ваш ребенок не разговаривает с вами, Эмануэль предлагает расспросить других взрослых, участвующих в их жизни (например, учителей и тренеров), возможно, они заметили что-нибудь. Вы также можете использовать эту возможность, чтобы упомянуть о своих проблемах и попросить их присмотреть за ребенком.

Решаем проблемы вместе.

«Суицидальные мысли возникают, когда ребенок чувствует, что у него есть проблема, но у него нет опыта ее решения и необходимой поддержки», - говорит Теллоне. После того, как вы внимательно выслушали, ваша задача, как родителя, - поделиться возможностями для улучшения ситуации и поддержать ребенка.

Большая часть этого вопроса связана с возможностью обращения за профессиональной помощью. Для того, кто переживает суицидальные мысли, психотерапия и / или лекарства могут иметь основное значение, но ваш подросток не должен чувствовать, что вы его к этому принуждаете. Вместе обсудите варианты помощи и поддержки, позвольте ему высказать свое мнение.

Защитите свой дом.

Если вы не сделали этого, и беспокоитесь о психическом здоровье своего ребенка, то сейчас самое время. Так как легкий доступ к смертельно опасным средствам сам по себе является фактором риска, неплохо было бы убедиться, что ваш дом является безопасным местом всегда, а не только во время кризиса.

Теллоне рекомендует полностью убрать из дома любое огнестрельное оружие.

«Я слышала слишком много родительских историй о том, что оружие было заперто, а дети все равно нашли его, - говорит она. - Дети найдут способ».

То же самое и с любыми лекарствами, которые можно передозировать. Обратите внимание на кажущиеся безвредными лекарства, которые вы покупаете в большом количестве, например, на безрецептурные обезболивающие.

Только вы знаете, что может быть опасно в вашем доме, подумайте об этом и сделайте все возможное, чтобы обезопасить своего ребенка.

При необходимости обратитесь за помощью в кризисный центр (см. ниже список актуальных служб)

8. Помните, это не ваша вина.

Родители детей, страдающих суицидальными мыслями, часто задаются вопросом, что они могли бы сделать иначе? Что происходит с их ребенком? О чем они не знают? «Что я сделал?». «Это моя вина?».

По словам Эмануэль, причины суицида гораздо глубже.

«Существует много факторов, способствующих суициду, их может быть несколько одновременно», - говорит она.

Даже если ваш ребенок говорит, что именно вы являетесь причиной и несете ответственность за его суицидальные мысли, важно помнить, что вы имеете право на ошибку.

«Родители не идеальны, - говорит Эмануэль. - Но самообвинение отвлекает от проблемы. Вашему ребенку нужна помощь, и именно это ваша цель».

Тем не менее важно, чтобы у вас была возможность проанализировать и свои чувства. Это не тот разговор, который вам следует вести со своим подростком. С ним вы должны сосредоточиться на получении им необходимой помощи.

«Если вам нужна помощь в преодолении стресса, который вы испытываете, обратитесь за мощью к психотерапевту самостоятельно или к родным и друзьям за поддержкой», - говорит Эмануэль. (Если вы уверены, что члены вашей семьи и друзья не станут обсуждать это с вашим ребенком, вешая ярлыки и обесценивания его).

«Пусть другие поддержат вас в помощи вашему ребенку».

9. Наконец, вот несколько ресурсов для вашего ребенка и для вас.

Хорошо снабдить вашего ребенка ресурсами, к которым он может обратиться, особенно если вы беспокоитесь, что не обратится за помощью к вам. Не бойтесь также использовать ресурсы для себя. И хотя ваш ребенок страдает, важно заботиться о собственном психическом здоровье - как ради вас самих, так и для того, чтобы вы могли быть для своего ребенка реальной помощью.

Куда обратиться (список служб)

http://gaevay.ru/index.php/raznoe/poleznye-ssylki/95-kontakty-dlya-ekstrennoj-psikhologicheskoj-pomoshchi-detyam-podrostkam-roditelyam

Материал с сайта: http://www.avgustcenter.ru/

Что такое детская психоаналитическая терапия?

2023-10-03T08:23:20+00:00

Психоаналитически ориентированный терапевт, обладающий пониманием функционирования психики взрослых и детей, может глубже понять проблемы человека, и быть эффективным в оказании помощи пациентам разного возраста.

Во время сеансов с детьми психотерапевт играет и разговаривает с маленьким пациентом.

Чем младше ребенок, тем больше времени психотерапевт отводит для свободной игры ребенка.

С возрастом разговоры занимают больше времени, а игра меньше интересует ребёнка.

Подростки, как правило, предпочитают общаться с психологами «по-взрослому» - они разговаривают, обсуждают свои проблемы и трудности. Некоторые ребята сопровождают свою беседу рисунками, что является дополнительным материалом для размышления.

Почему игра?

Дети еще не могут понять, что с ними происходит, не могут выразить словами свои чувства и мысли. Они не говорят о своих желаниях и трудностях, но к счастью, у нас есть прекрасный способ узнать о том, что дети чувствуют и думают - через игру.

Когда дети играют, происходят две вещи:

• Они выражают и реализуют свои желания;

• Пытаются справиться с трудностями жизни, проигрывая по многу раз особенные для них ситуации;

Детский психотерапевт анализирует мысли, чувства, эмоции и игру ребенка, пытаясь понять, что сейчас происходит в душевной жизни ребенка или/и когда, на каком этапе развития что-то пошло не так и привело к тем симптомам, с которыми обратились к специалисту.

С какими проблемами работают детские психотерапевты?

• Детская агрессия

• Поведенческие проблемы: непослушание, упрямство и капризы,

• Анорексия и булимия у детей и подростков,

• Депрессия у детей,

• Нарушения сна,

• Ночные кошмары, страхи,

• Навязчивые действия и мысли,

• Повышенная тревожность у ребенка,

• Психосоматические проблемы у детей,

• Проблемы общения, сложности поддержания дружеских отношений,

• Посттравматические стрессовые состояние,

• Переживание утраты,

• Трудности в отношениях с родителями,

• Невротические состояния (тики, энурез, энкопрез),

• Психическая травма.

http://www.avgustcenter.ru/specialisty/psiholog-psihoterapevt-p3

Как сказать ребенку о смерти близкого. Инструкция для родителей

2023-10-03T08:21:54+00:00

Тема смерти, пожалуй, самая сложная на которую родителям приходится говорить со своими детьми. Взрослые могут переживать не только за реакцию самого ребенка, но и испытывать собственные переживания по этому поводу. Например, бояться, что ребенок возненавидит вас из-за того, что именно вы сообщили страшную весть, или, что реакция на это известие будет такой, что взрослый растеряется и не будет знать, что с этим делать. В таких случаях следует помнить, что ребёнка делаете несчастным не вы, а обстоятельства. Не вы отняли у него любимого человека, более того это уже случилось. Сказанное вами будет настолько важным и большим, что вытеснит то, кто ему это сказал. Дети, как правило не связывают гонца и новость. В этом смысле дети - не взрослые. Что касается чрезмерных реакций, то могу сказать, что дети реагируют на подобные известия совершенно иначе, чем взрослые.

Итак, первый шаг. Новость должен сообщить кто-то из самых близких из живущих с ним или тесно общающийся с ребенком взрослый. Во время разговора старайтесь контролировать свое горе и сосредоточиться на ребенке. Можно тихонько заплакать, но заполнять все время разговора собственными переживаниями не стоит. Не говорите с ребенком на тему смерти и потерь, если вы приняли алкоголь!

Второй шаг. Выберите время, когда ребенок сыт, не хочет спать, в туалет и не испытывает другой физической потребности. Лучше, если вы возьмете его на колени, приобнимете или будете держать за руку. Если ребенок уклоняется от физического контакта, настаивать не надо.

Третий шаг. Предисловие должно быть очень коротким. Например, «я хочу сказать тебе, что-то важное». Дальше говорите простыми словами на понятном ребенку языке. «Бабушка заболела, и врачи на смогли помочь ей. Она умерла», «У нас случилось несчастье. Папа умер». Не стоит говорить: «он ушел от нас», «закрыл глазки», «его забрали ангелы», «он улетел на небеса». Ребенок скорее всего вам не поверит, потому что он видит, что взрослые плачут, нельзя громко говорить, смеяться, приехали родственники и т.д. К его ощущению горя добавится, что взрослые врут.

Четвёртый шаг. После того как вы сообщили основное – сделайте паузу. Ребенок должен обдумать то, что услышал и проявить реакцию. Реакция может быть любой от потока вопросов: «а что с ним теперь», «умер, это как», «а он теперь какой, его черви едят», «а на мой день рождения он придет, «ей там холодно, что она там будет есть», «а ты (я) тоже умрешь». Отвечайте соответственно вашим представлениям о жизни и смерти, какими бы неожиданными, пугающими и шокирующими вопросы вам не показались.

Пятый шаг. После того, как разговор окончен дайте полную свободу ребенку и наблюдайте за ним. Примите любой его поступок. Это может быть желание побыть одному (через полчаса посмотрите, что он делает), просьба поиграть с ним по его правилам, уснуть вместе, оставить включенным свет. Может начать хохотать, прыгать, «беситься». Вначале присоединитесь к нему и усильте активность, чтобы побыстрее услал.

Затем приостановитесь, переключитесь на успокаивающий разговор и ритмичные укачивания (для малышей). Старайтесь не менять привычного распорядка дня. Не стоит делать что-то исключительного для ребенка, например покупать больше сладостей или усиливать телесный контакт. Если случилась истерика и она затянулась, то можно обтереть ребенка кусочком льда, сделать несколько громких хлопков в ладоши и потом перейти на спокой тон в общении.

Шестой шаг. Когда необходимо идти к специалисту? Если спустя 6-8 недель наблюдаете: нарушение сна, аппетита. Ребенок стал слишком активный или наоборот покладистым, начался энурез или энкопрез. Крутит, рвет волосы, монотонно раскачивается, сосет палец, грызет ногти, подолгу бегает на цыпочках по замкнутому круги, долго сидит молча, отказывается играть, скрипит зубами, не остается даже на короткое время один. Или другие реакции, которые не проявлялись раньше или возобновились.

Важным остается вопрос с какого возраста брать ребенка на похороны. Ответ - приблизительно с 5 лет ребенок может учувствовать в похоронных мероприятиях. Однако, необходимыми условиями является:

- с ребенком должен быть кто-то из членов семьи, кому он доверяет, и который сможет заниматься только им во врем похорон;

- если вы уверены, что похороны или поминки пройдут в более или менее умеренной атмосфере и чья-нибудь истерика не напугает ребенка очень сильно;

- только если ребенок сам этого хочет.

Если эти условия не могут быть соблюдены, то ребенка брать на траурные мероприятия не стоит.

Все что вы скажите и сделаете для ребенка в этот трудный для него момент в конце концов должно нести следующий посыл: «Случилось горе. Это страшно/ больно/ужасно/тяжело. И все-таки жизнь продолжается. Все будет хорошо».

P.S. Жизнь и смерть две неизбежности. Но если жизнь сулит нам в большей части удовольствия, возможность строить планы, воплощать свои мечты, то смерть это конец, край, точка. Никто и никогда не может быть готов к смерти или столкновению с ней. Каждый испытывает растерянность и страх. Только ощущение полной, насыщенной собственной жизни дает нам небольшое успокоение, что смерть не страшна, я ведь создал судьбу, которую полюбил.

Самоповреждения как нападение на собственное тело

2023-10-03T08:20:44+00:00

Однажды, в разговоре двух мам я услышала, как одна из них со смешенным чувством страха и досады говорила о своей дочери, которая наносит себе повреждение на коже. Думаю, что мама была сильно напугана действиями ребенка, ведь этот страх рождается из непонимания откуда это взялось, для чего осуществляются подобные действия и что с этим делать.

А между тем шрамы, которые остаются после порезов символизируют психическую боль от столкновений с внешнего мира. Это та боль, которую невозможно облечь в слова и даже в конкретные мысли. Самоповреждение сначала заменяет, а потом и останавливает мышление. Если это делает ребенок, то можно наблюдать ослабление социальных контактов, ухудшение успеваемости, самоизоляцию. У взрослого - проблемы на работе и в личной жизни. Нанесение себе увечий не обязательно является попыткой самоубийства: это такой вид коммуникации, который содержит в том числе и надежду на то, что на такое поведение последует реакция, и в этом смысле является обнадеживающей.

Термин самоповреждение в «узком» смысле включает в себя порезы, удушье, удары головой, ожоги, в тыкание в тело острых, причиняющих боль предметов. Например, прижигание и/или порезы могут показаться дикими и странными поступками, но тем не менее они нередко встречаются среди девочек-подростков, подвергшихся сексуальному насилию. У подобных действий есть две стороны: если мы становимся свидетелем, как другой калечит себя, то оказываемся косвенными жертвами, так как вынуждены наблюдать их действия. Другая сторона — это чувства глубокой вины, что не можем защитить и предотвратить само разрушительное действие.

Такие симптомы чаще наблюдаются у девочек-подростков или женщин, реже у мальчиков-подростков и мужчин. Чтобы помочь, надо понять «язык» самоповреждений. Какое послание несет в себе членовредительство. Порой и сам человек не может сказать для чего он это делает. Понимание смысла этих ран дает возможность людям шаг за шагом приблизиться к тем невозможным переживаниям, которые были вытеснены, а теперь должны найти выражение в словах.

Причины, нанесения человеком себе увечий чаще бессознательные, и могут означать следующие:

- защита от нежелательных контактов, том числе и сексуальных;

- попытка заменить психическую боль на физическую;

- порезы и шрамы, как послание другому человеку, насколько глубоки его психические раны;

- попытка выразить злость и презрение к другому человеку, но объектом этой злости делают собственное тело;

- желание заклеймить свое тело, чтобы установить влияние и контроль над собственной плотью;

- обретение надежды, с целью проверить и перепроверить окружающую среду.

Люди, наносящие себе самоповреждение, обращаются с собственным телом с таким же насилием и жестокостью, как с ними раньше обращались другие. Вчерашняя жертва становится насильником, но насилует уже собственное тело. Теперь, причиняя себе вред, они делают публичным и выносят в общественное пространство ненависть и злоупотребление, которые таились за закрытыми дверями их квартир.

Запрос на помощь тем, кто наносит себе самоповреждения нередкий. Считается, что если удаётся в процессе психотерапии найти нужные слова для понимания смысла подобных действий, то надобность в самоповреждениях отпадет. Для самого человека это попытка понять и познать себя в надежде исцелиться от своего невыносимого психологического состояния.

Терапевтическое понимание пациентов с анорексией и булимией

2023-10-03T08:18:44+00:00

Когда психотерапевты говорят о людях, страдающих анорексией и булимией, то условно делят их на два вида пациентов: с проницаемыми границами и защитами и непроницаемыми.

Пациенты, которые пережили ранний детский опыт, когда они служили контейнерами для материнских проекций и/или сами являлись теми, в кого матери сгружали свое негативное психическое содержание могут развивать тяжелые пищевые расстройства. Пациенты, страдающие анорексией, формируют так называемые не впускающие защиты. Примером может служить случай пациентки, описанной аналитиком Джоан Уильямс. У пациентки была сильно тревожная и пугающая мать, постоянно боявшаяся утонуть в ванной, и каждый раз просила дочь держать ее за руку, когда принимала ванну. Тогда, чтобы не быть переполненным содержанием материнских переживаний у ребенка формируется защита, которая не позволяет им ничего пропускать во внутрь: ни еду, ни отношения, ни пищу для размышлений. Таким людям, как правило, трудно дается обучение, потому что знания они также не способны принять во внутрь. Страх сексуальных отношений, осмотра врачей, громкие звуки и яркий свет – дополнительные симптомы анорексии.

Пациенты с проницаемыми границами, чаще страдают булимией. Например, одна из моих пациенток рассказывала, что, ее мать, женщина с сильными перепадами настроения, все время сидящая на диетах и наблюдающаяся у психиатра часто проявляла жестокость по отношению к ней. Девушка была уверенна, что у нее так же как и у матери лишний вес, и что рано или поздно она окажется пациенткой психиатра и повторит «путь матери». Таким образом, эта пациентка оставалась очень проницаемой перед пугающими проекциями матери и сформировала дезорганизованный тип привязанности. Такие пациенты позволяют некоторому количеству пищи проникать внутрь, в другой момент они испытывает сильное желание извергнуть еду (материнскую проекцию) во вне. Они как бы не дают еде прижиться внутри них и испытывают непреодолимый импульс и отчаянное желание вырвать ее. В этом смысле их внутренняя реальность более хаотична и тяжелее поддается лечению, чем анорексия.

Таким образом, в контексте лечения пищевых расстройств важно понимать какой именно детский опыт пациент отыгрывает. Если его защиты скорее впускающие, а границы проницаемые, то это с большей вероятностью приведет к булимии. Если пациент сформировал непроницаемости защиты, призванные ничего не пускать во внутрь, тогда в большинстве случаев разовьется анорексия.